Но пока у нее просто не было сил. Все, на что их хватало, – это сидеть на диване, глядя то в телевизор, где шли бесконечные сериалы и шоу, то в окно. Несколько раз звонил телефон, но она не стала снимать трубку. Когда около пяти позвонили в дверь, она уже погрузилась в такую апатию, что даже не стала бы открывать, если бы вслед за звонком не послышался энергичный стук и из‑за деревянных панелей не раздался знакомый голос:
– Если ты сейчас же не отопрешь дверь, Жаклин Роуван, то я ее вышибу!
Джеки стало неловко, и она вскочила с дивана. Забыв про свои обкромсанные волосы и опухшие красные глаза, она пошла открывать.
– Клянусь, – сказала Кейт, врываясь, – когда‑нибудь ты доведешь меня до… о Джеки, что ты сотворила со своими волосами?
Кейт Хейзел была самой давнишней и лучшей подругой Джеки. Это была миниатюрная девушка с узким лицом и короткими темными кудряшками, очень тоненькая, что всегда вызывало зависть у Джеки, которая была всего на несколько дюймов выше, зато весила по крайней мере на десять фунтов больше. «Все в нужных местах», – уверяла ее Кейт, но это Джеки не очень‑то утешало. Они познакомились в колледже, вместе первый раз курили травку в родительском гараже, в одно и то же время потеряли девственность, за неделю до выпуска, вместе ездили в Европу, вместе переживали все мелкие и крупные неприятности.
Джеки стала пятиться от Кейт, пока не уперлась в стену, так что не могла двигаться дальше.
– Я страшно волновалась, – сказала Кейт. – Пыталась дозвониться тебе на работу и сюда… – Она сделала паузу и перевела дыхание, снова уставившись на голову Джеки. – Что произошло?
– Ничего.
– Но посмотри на свои волосы.
– Ну и что!
– Ничего себе «ну и что»! Дай мне прийти в себя. Выглядишь ужасно, тебя что, кто‑то садовыми ножницами обкорнал?
– Примерно так все и вышло.
Кейт отвела Джеки в гостиную и усадила на диван. Сама уселась рядом, облокотилась на подушку, подтянула к груди коленки и выжидающе посмотрела на подругу.
– Ну что? Расскажешь все омерзительные подробности или как?
Джеки вздохнула, она была уже не рада, что открыла дверь, но теперь ничего другого ей не оставалось. К тому же это все‑таки была Кейт. Откашлявшись, Джеки начала говорить.
Она рассказывала о том, как ушел Уилл, как она стояла потом перед зеркалом, о том, как напилась, – тут Кейт вставила, что сделала бы то же самое, если бы увидела в зеркале такое чудище, – и о том, как не смогла заставить себя пойти на работу.
Кейт только понимающе кивала.
– И хорошо, что вы расстались с Уиллом, – сказала она в конце. – Он всегда казался мне пустым, – знаешь, внешний блеск и никакого содержания.
– Ты никогда мне этого не говорила.
– А как бы ты на это отреагировала? Только честно, Джеки. Когда у тебя появляется этот блеск в глазах, ты ничего не хочешь слушать, кроме милой чуши, но не от меня.
Джеки подняла руку, чтобы накрутить на палец прядь волос, как она обычно делала, когда нервничала, но их не было. Хлопнув себя по колену, она накрыла одну руку другой. Джеки знала, что Кейт просто пытается вывести ее из того состояния, в котором она находилась, но все равно нижняя губа у нее задрожала. Джеки больше не могла говорить, ей казалось, что она вот‑вот развалится на куски.
Кейт поняла это.
– Извини меня, Джеки, – сказала она. – Я была резка.
– Да нет. Я просто… когда он…
Слова растворились в потоке слез. Кейт прижала голову Джеки к своему плечу и тихо что‑то бормотала, пока подруга не перестала сотрясаться от рыданий. Затем достала из кармана скомканный платок и предложила Джеки.