Она постаралась взять себя в руки.
- Я хочу тебе добра, ты веришь мне?
- Мне отвечать? - спросил он, не дождавшись от нее продолжения.
-Да.
- Верю, - ответил он, немного подумав. - Потому, что, с чего бы тебе желать мне зла, я тебе ничего не делал плохого.
- Так вот, поверь мне, поверь, милый, с тобой происходит что-то очень странное. В Москве я проконсультировалась с психиатрами - все говорят, что медицине такой случай неизвестен. Ты возомнил себя... нет, прости, не то я сказала... ты перевоплотился... нет... короче, ты думаешь, что ты - твой покойный брат-близнец, что ты Азад, а не Фуад, как раньше...
- А, - открыл было он рот, чтобы возразить, но она остановила его нетерпеливым жестом.
- Ты обещал выслушать до конца. Так вот, сначала я не понимала, думала, ты что-то задумал, что ты хочешь просто бросить меня, избавиться от меня, ты же знаешь, у женщин на уме только то, что касается непосредственно их самих, думала, что ты, ну, притворяешься что ли... Вы с твоим братом люди по характеру очень разные, ты - тихий, скромный, не любил шумных компаний, трудно сходился с людьми, твой брат - царство ему небесное - прямая твоя противоположность, его знает вся шантрапа и все проститутки в городе, потому, наверно, он и не женился до тридцати лет, он не был по натуре домоседом, семьянином, как ты, не мог жить с женой, любить... Вспомни, как ты был рад, когда устроился на работу в совместное предприятие с турками, как мы отмечали это событие в узком кругу друзей, помнишь, Тихомировы приезжали, Таня с Алексеем, как ты возил меня показывать эту строительную фирму в Сокольниках, и у меня каблук на ботинке отлетел, и ты отправил меня домой на такси... - она всхлипнула... - Я за тобой скучаю, милый...
...Тут он отметил про себя, что она неграмотно выразилась, но во время спохватился, что делать замечания по поводу лексикона - это из репертуара начитанного Фуада, и не стал ее поправлять...
- Нет, я не то хотела сказать, все это не то... - продолжала между тем она, со страхом заметив поскучневшее вдруг выражение его лица.
- Я должна вот что... Меня предупредили, что есть один вариант, чтобы ты мог вспомнить все, вспомнить себя, ты, твое тело должно вспомнить меня, - она сбросила с себя платье и, голая, подошла к нему вплотную, обняла, прижалась к нему всем телом.
- Ты... Ты с ума сошла! - он испуганно отстранил ее от себя и воровато оглянулся на дверь.
- Что ты себе позволяешь?! Ты - жена моего брата... Ах ты, шлюха!..
- Молчи, - она, готовая к такой реакции, нежно прикоснулась к его губам пальцами. - Обними меня и молчи.
Через полчаса, когда они одевались, она, глядя на него, с тревогой сказала: - Ты никогда не был таким.
- Каким?
- Ты был как зверь, как животное...
- Но ведь тебе это понравилось, признайся.
- Да, - сказала она. - Понравилось. Очень. - Но даже после этого я не Ипполит, - вспомнил он, дурачась, фразу из популярного фильма Рязанова. - Да, - вздохнул он, натягивая через голову рубашку, - не думал, что наставлю рога родному брату...
Тогда она заплакала, безутешно, тихо, горько заплакала, понимая, что уже не остается никаких шансов и она потеряла его безвозвратно.
- Постой, - сказал он, не зная, как ее утешить и надо ли вообще утешать.
- Погоди. Я тебе сейчас все докажу.
- Он стал снимать уже надетую рубашку.
- Скажи мне, у Фуада на спине был шрам? Большой выпуклый шрам между лопаток? С детства остался... А?
- Нет, - сказала она, утирая слезы.
- Нет.
- Ну так вот, смотри, - он стал перед ней на колени, нагнув голову, чтобы ей было удобнее видеть.
- Что скажешь?
- Да, - сказала она, прикрыв глаза и проводя рукой по гладкой спине его.
- Вижу. Большой, выпуклый шрам... - и снова, хоть и сдерживала себя, горько заплакала.