— Действительно, дружище, вы выглядите как-то странно, — подтвердил Барбантон, заряжая свою винтовку.
— Странно! Всего лишь странно?! Да мне нужно бы кровь пустить, не то удар хватит! Впрочем, с вами сейчас сделается то же самое.
— Почему?
— А потому… Вот, смотрите.
Потерпевшая тем временем тихо спустилась на землю при помощи негров.
Андре и Барбантон одновременно обернулись. Первый невольно закашлялся. А жандарм… Невозможно описать, что изобразилось на его энергичном, мужественном лице: изумление, тревога, гнев, недоумение. Он стоял как вкопанный, не в силах ни говорить, ни думать, ни даже пошевелиться.
Бедняга едва-едва пролепетал глухим, замогильным голосом:
— Элодия Лера! .. Жена! ..
ГЛАВА 3
Открытие сезона охоты. — Жилище охотника-космополита. — Разочарование, мистификация, бедствие. — О том, как горе-охотники затеяли экспедицию по белу свету.
Чтобы уяснить происходящее, вернемся немного назад, к 31 августа 1880 года, к событиям, случившимся за четыре месяца до начала нашего рассказа.
Было семь часов вечера. У станции Монервиль (что сразу после Этампа note 8 ) остановился пассажирский поезд. Из него вышло семеро парижан в полном охотничьем снаряжении: в сапогах, гетрах note 9 , с ружьями и сумками — все, как положено. При каждом из столичных немвродов note 10 было, как водится, по легавой собаке. Милые песики, радуясь освобождению из специального вагона, в котором они, протестуя, выли два часа, весело лаяли и прыгали. По тому, как вырядились их хозяева, сомнения не было — скоро охота.
Да, завтра утром, на восходе солнца, должно было состояться открытие сезона. Люди радовались этому не меньше собак — ведь в Босе, местности, изобилующей куропатками, хороший стрелок может показать все свое искусство.
У станции гостей дожидался громадный шарабан note 11 , запряженный парой крепких першеронов note 12 . Охотники уселись в него вместе с собаками, возница в блузе хлопнул бичом — и тяжелый экипаж покатился.
Дорогой парижане весело беседовали. Шесть километров от станции до деревеньки С. пролетели совершенно незаметно. Кучер, краснощекий парень из местных, сообщил, что уже лет девять, с самой войны, не было в их краях такого обилия куропаток и зайцев. В прошлую среду он обходил вместе с хозяином имение и видел более сотни стай, а крестьяне говорили, что в действительности их втрое больше.
Охотники предвкушали богатую добычу. В большом возбуждении, они подъехали к ухоженному домику и остановились у крыльца.
Строение было совершенно простым, без всяких архитектурных претензий, но просторное, уютное и чрезвычайно комфортабельно обставленное.
Услышав стук экипажа, из гамака, висевшего под липами, поднялся владелец усадьбы — здоровяк лет тридцати пяти.
— Андре! Андре Бреванн! Здравствуйте, Андре!
Гости шумно приветствовали хозяина, а собаки с громким лаем стали носиться по клумбам и грядам. Всюду слышался смех, шутки, компания подобралась сугубо мужская, следовательно, все церемонии были отброшены.
Бреванн, одетый в синюю фланелевую блузу, полотняные штаны и высокие сапоги из желтой кожи, имел вид довольно простецкий, как бы говоря: «Не взыщите, каков есть».
К приезду гостей подали обед, походный и в то же время изысканный. Готовила его Софи, великолепная стряпуха, знающая свое дело.
Суп стоял уже на столе, а все прочее жарилось, варилось, пеклось, кипело и томилось, дожидаясь своей очереди.
— Прошу, господа! Пожалуйте за стол!
Гости расположились в просторной столовой со стенами, увешанными диковинными трофеями, добытыми хозяином во всех пяти частях света.