Стоявший неподалеку отряд воинов тоже их пропустил, немало удивив путешественников. Наконец они пришли на широкую площадку и увидели вооруженных до зубов краснокожих.
— Что с нами собираются делать? — прошептал парижанин. — Убить или отпустить на все четыре стороны?
Туземцы смотрели на охотников скорее с любопытством, чем с ненавистью. Первым прервал молчание старый вождь:
— Мой сын Железная Рука совсем еще молод. Тот, Кто Видел Великого Отца взял его под свою защиту, и теперь с головы этого бледнолицего не упадет ни единый волос.
— Очень рад, — ответил Фрике, — но что теперь я должен делать?
Старик, словно не слыша вопроса, продолжал:
— Его друг, Бледнолицый Охотник, тоже, может быть, великий воин, но он не показал ни силы, ни ловкости, ни зоркости глаза.
— Да я господину Андре в подметки не гожусь, поверьте на слово.
— Люди моего племени хотят в этом убедиться сами и уж тогда решат его участь.
— Что же, можете подвергнуть господина Бреванна испытанию! Ручаюсь, он его выдержит.
— Я не прочь, — обратился Андре к другу, — если иного пути к спасению нет. Дайте винтовку!
Вне себя от радости вождь перевел последние слова, сказанные по-английски, своим соплеменникам. Тотчас же дюжина рук с винтовками протянулась к пленнику.
Тот схватил первую попавшуюся, проверил и, зарядив, стал искать цель.
Как раз в это время парил в вышине, в ярких лучах солнца, коршун. Бреванн прицелился и выстрелил.
На глазах изумленных туземцев птица камнем полетела вниз, точно бумажный змей с оборванной ниткой.
Краснокожие завопили от восторга, подбрасывая вверх винтовки. Андре поискал глазами другую цель и увидел метрах в пятидесяти от себя привязанного к столбу стройного молодого мустанга. Француз выстрелил, и пуля обрезала лассо, как ножом. Почувствовав свободу, лошадь едва не ускакала, но ее остановил властный свист хозяина. Бреванн хотел, схватившись за лассо, вскочить на мустанга, но тот взвился на дыбы и стал брыкаться. Тогда пленник ухватился за гриву и в следующий момент очутился в седле, изо всех сил сжав ногами круп коня.
И мустанг покорился, жалобно заржал, опустился на задние ноги и лег на землю — наездник только успел соскочить. Туземцы глазам своим не верили: Бледнолицый Охотник за считанные минуты укротил мустанга!
— Ну что? — торжествовал парижанин. — Правду я сказал? Да такого, как господин Андре, днем с огнем не сыщешь.
Аборигены продолжали шумно выражать свое восхищение.
— Пусть галдят. Это лучше, чем воинственные кличи.
Сомневаться не приходилось: дикари явно переменили к ним свое отношение. Юноша отвел Того, Кто Видел Великого Отца в сторону и спросил, что все это значит.
— Люди моего племени ценят силу и храбрость. Тот, Кто Видел Великого Отца объяснил индейцам, что французы — друзья и что грех убивать великих воинов. Вожди пожелали узнать, такой ли силач и смельчак Бледнолицый Охотник, как Железная Рука, и теперь в этом убедились.
— Прекрасно! Прекрасно, но все-таки скажите, что сделают ваши соплеменники с нами и нашим товарищем? Отпустят ли к Каменным Сердцам?
— Сын мой щебечет, как пересмешник. И хотя сердце мое открыто для любви, его не отпустят к бледнолицым. И его друга тоже. Они останутся в вигваме, женятся на моих дочерях и станут великими вождями племени. Лишь тогда им будет сохранена жизнь. А Бледнолицего Охотника за Скальпами завтра казнят.
ГЛАВА 17
Невесты. — Под строгим надзором. — Приготовления к казни. — Месть Кровавого Черепа. — Двое против двухсот! — Око за око, зуб за зуб. — Возвращение.
— Вы только подумайте, с какой бесцеремонностью старик распоряжается нашей судьбой. Я просто дрожу от ярости. А вы?
— Я тоже. Но выбора нет.