Поверь мне, ты выкупишь свой Бель-Эр, а я построю в Вильроже замок из красного гранита, с восемью сарацинскими башнями и с террасой над обрывом… Да что это с тобой?
Александр вскочил, точно его подбросило пружиной. Он схватил револьвер, висевший на колышке, и быстро вышел.
— Тихо! — сказал он шепотом. — Нас подслушивают!
Нетвердой походкой пьяного мимо проходил человек огромного роста.
— Ничего! — сказал Александр Шони, вернувшись в палатку. — Какой-то пьяный. Он едва не свалился на палатку.
— Одобряю твою осторожность. Подобные тайны не следует выбалтывать так, чтобы слышал всякий и каждый. Тем более что нам еще, по всей вероятности, предстоит встретиться с моим соперником, с этим буром, которого Анна спровадила. Он и два его брата поклялись меня убить.
— Ах, так? — резко перебил его Александр. — В таком случае, я еду с тобой. Черт возьми, предвидится драка, и моему лучшему, моему единственному другу грозит смертельная опасность, а я буду сидеть в логове, как дикий кабан? Да что я, подлец, что ли?
— Ну вот, наконец-то! Узнаю своего старого галла! Не думай, однако, что я собираюсь задержать тебя надолго. Нам достаточно трех месяцев, а там одно из двух: либо мы себе составим состояние, либо придется все начинать с самого начала. Просто потеряем три месяца и покончим с иллюзиями. Большой ценности они не представляют, поэтому мы спишем в счет убытков только потерянные девяносто дней и вместе возьмемся за разработку какого-нибудь участка.
— Идет! Я завтра же продаю свою концессию, орудия, палатку, алмазы, и едем!
— Почему завтра? Почему не сию минуту?
— Надо найти покупателя.
— Покупатель есть. Только что, проходя мимо, я заметил козлиный профиль какого-то торговца. Он продавал консервы и кап -бренди. Там, где есть торговцы, всегда можно сделать дело.
— Это, вероятно, хозяин огромного фургона, в который запряжено двадцать быков. Он только вчера прибыл.
— Какое нам дело? Распродай все поскорей, и едем!
Дали знать торговцу, и он явился немедленно. Алмазы он тщательно осмотрел, ощупал, взвесил и в конце концов купил их. Равно как и оборудование и права. Кроме денег, он дал Александру крепкую, молодую, но страшно норовистую лошадь. Впрочем, француз был прекрасным наездником.
Купец отсчитал двадцать тысяч франков золотом и удалился.
Ночь спустилась быстро, и три европейца, сопровождаемые двумя туземцами, все пятеро верхом, без шума покинули прииск и взяли путь на север, то есть в страну западных бечуанов, которая начиналась в нескольких километрах от Нельсонс-Фонтейна.
Утро едва успело бросить на прииск свои первые лучи, когда всех взволновал странный слух, передававшийся из уст в уста. Говорили, что ночью произошло убийство. Все побросали работу и пустились в лагерь, к палаткам.
Люди всех цветов кожи собрались шумной толпой вокруг огромного фургона, принадлежавшего торговцу, и испускали оглушительные крики. Двое полицейских пробились сквозь людскую стену и проникли в фургон. Труп старика плавал в луже крови и загораживал вход. Глаза были широко раскрыты, рот перекошен. Длинный нож был воткнут в грудь, наружу торчала одна рукоятка. Кровь капля за каплей стекала под фургон и смешивалась с кровью сторожевого пса, которого тоже зарезали.
В фургоне стоял невообразимый беспорядок: все было перерыто, и рыли, видимо, весьма поспешно — везде остались кровавые отпечатки пальцев. Сундук был взломан и опрокинут, и на полу сверкали алмазы, должно быть не замеченные грабителями.
В глубине фургона, за тяжелой портьерой, кто-то стонал. Полицейские нашли там двух связанных женщин — белую девушку и старую негритянку. У обеих были завязаны рты, обе задыхались. Полицейские освободили их.
Белая девушка была замечательно красива. Ее расширившиеся от ужаса глаза увидели труп, который еще продолжал лежать на месте.