- Я записал их на бумажке! - плаксиво объяснял Невилль. - Но, наверно, где-то обронил!
- Знаем мы эти сказки! - ревел Сэр Кэдоган. Тут он заметил Гарри с Роном: - Добрейшего вам вечера, прекрасные молодые йомены! Я призываю заковать в железо эту деревенщину! Ворваться хочет он в господские покои!
- Ой, заткнись, - отмахнулся Рон, когда они с Гарри подошли к Невиллю.
- Я потерял пароли! - поведал несчастный Невилль. - Я попросил его продиктовать все пароли, которые он собирается назначать на этой неделе, он ведь всё время их меняет! И куда только я их задевал!
- Психнаволикинс, - сказал Гарри Сэру Кэдогану. Тот был крайне разочарован и весьма неохотно уехал вверх вместе с картиной. Как только ребята вошли, все головы повернулись к ним, по гостиной побежал взволнованный шепоток. В следующее мгновение Гарри окружили, отовсюду понеслись возбуждённые восклицания:
- Откуда ты это взял, Гарри?
- Дашь покататься?
- Ты уже летал на ней?
- Всё, у "Равенкло" никаких шансов, у них у всех "Чистые победы 7"!
- Можно подержать, Гарри?
Прошло минут десять или около того, в течение которых "Всполох" передавался из рук в руки. Метлой восторгались, поворачивая её и так, и этак. Наконец, толпа начала рассеиваться, и Гарри с Роном увидели Гермиону, единственного человека, который не суетился возле них. Девочка склонилась над своей работой и тщательно избегала смотреть в их сторону. Гарри с Роном подошли, и тогда она подняла голову.
- Мне отдали её, - Гарри, улыбаясь, держал перед собой "Всполох".
- Видишь, Гермиона? Ничего плохого с ней не было! - сказал Рон.
- Но... могло быть! - воскликнула Гермиона. - Я хочу сказать, теперь ты, по крайней мере, знаешь точно.
- Да, конечно, - ответил Гарри. - Я пойду отнесу её наверх...
- Я отнесу! - пылко выкрикнул Рон. - Мне всё равно пора давать Струпику крысотоник.
Он взял "Всполох" и, держа его перед собой так, словно он был сделан из стекла, понёс наверх в спальню мальчиков.
- Можно с тобой посидеть? - спросил Гарри у Гермионы.
- Почему же нет, - ответила Гермиона, сгребая с кресла большую стопку пергамента.
Гарри оглядел заваленный бумагами стол, длинную работу по арифмантике, блестевшую непросохшими чернилами; ещё более длинное сочинение по мугловедению ("Зачем муглам электричество"); и перевод древних рун, над которым корпела Гермиона.
- Когда ты всё успеваешь? - спросил Гарри.
- Ну... просто много работаю, - сказала Гермиона. На близком расстоянии было видно, что у неё такое же измождённое лицо, как у Люпина.
- Почему ты не хочешь отказаться хотя бы от пары предметов? поинтересовался Гарри, глядя, как она ворочает тяжёлые тома, разыскивая рунический словарь.
- Ни за что! - Видимо, самая мысль об этом казалась Гермионе непристойной.
- Арифмантика, по-моему, просто жуть, - Гарри взял в руки сложнейшую таблицу с числами.
- Да что ты! Это же замечательно! Это мой любимый предмет! Это...
Гарри не довелось узнать, что такого замечательного в арифмантике. В это самое мгновение из мальчишеской спальни раздался задушенный вопль. Все в гостиной замерли, потрясённые, все взгляды обратились к лестнице. Раздался быстрый топот, громче, громче - и в поле зрения влетел Рон. Он волок за собой простыню.
- ПОСМОТРИ! - загрохотал он, подбежав к столу, где сидела Гермиона. - ПОСМОТРИ! - вопил он, потрясая простыней у неё перед носом.
- Рон, в чём?...
- СТРУПИК! ПОСМОТРИ! СТРУПИК!
Гермиона в полном недоумении отклонялась от Рона. Гарри посмотрел на простыню. На ней было что-то красное. Что-то красное, до ужаса напоминавшее...
- КРОВЬ! - выкрикнул Рон в зловещей тишине. - ЕГО НЕТ! А НА ПОЛУ ЗНАЕШЬ, ЧТО?
- Н-нет, - пролепетала Гермиона.
Рон швырнул что-то на рунический перевод. Гермиона и Гарри склонились над этим.