- Садитесь, не то индейка окончательно остынет!
Профессор Трелани поколебалась, а затем опустилась на предложенный стул, зажмурив глаза и крепко сжав губы, словно ожидая немедленного поражения громом. Профессор МакГонаголл опустила большую ложку в ближайшее блюдо.
- Рубцов, Сибилла?
Профессор Трелани оставила предложение без внимания. Вновь открыв глаза, она ещё раз оглядела присутствующих и спросила:
- А где же наш дорогой профессор Люпин?
- Боюсь, бедняга снова заболел, - ответил Думбльдор, жестом приглашая накладывать кушанья. - Так неудачно, в самое Рождество.
- Я уверена, вы уже знали об этом, Сибилла? - подняла брови профессор МакГонаголл.
Профессор Трелани ответила очень холодным взором.
- Разумеется, знала, - спокойно ответила она. - Однако, не следует афишировать тот факт, что тебе известно всё обо всём. Я часто веду себя так, словно у меня нет Внутреннего Глаза, чтобы не нервировать окружающих.
- Это многое объясняет, - ядовито процедила профессор МакГонаголл.
Голос профессора Трелани внезапно потерял почти всю свою загробность.
- Если хотите знать, Минерва, мне открылось, что бедный профессор Люпин не пробудет с нами долго. Он, видимо, и сам знает, что его дни сочтены. Он буквально отшатнулся, когда я предложила погадать ему на хрустальном шаре...
- Я его понимаю, - сухо заметила профессор МакГонаголл.
- А я сомневаюсь, - вмешался профессор Думбльдор весёлым, хотя и несколько повышенным, голосом, положив тем самым конец беседе двух дам, - что профессору Люпину что-нибудь всерьёз угрожает. Злодеус, вы уже приготовили для него новую порцию зелья?
- Да, директор, - ответил Злей.
- Прекрасно, - сказал Думбльдор, - тогда он очень скоро встанет на ноги... Дерек, а ты пробовал эти колбаски? Объедение!
Первоклассник, услышав, что к нему обратился сам директор, густо покраснел и протянул трясущиеся руки к блюду с колбасками.
На протяжении двух часов, до самого конца обеда, профессор Трелани вела себя почти нормально. Но, когда Гарри с Роном, наевшиеся до отвала и ещё не снявшие бумажных шляп, поднялись из-за стола, она громко закричала:
- Мои дорогие! Кто из вас встал первым? Кто?
- Не знаю, - Рон неуверенно посмотрел на Гарри.
- Вряд ли это имеет хоть какое-то значение, - ледяным тоном произнесла профессор МакГонаголл, - если, конечно, за дверью не притаился сумасшедший дровосек, одержимый идеей зарубить первого, кто выйдет в вестибюль.
Засмеялись все, даже Рон. Профессор Трелани молча оскорбилась.
- Ты идёшь? - спросил Гарри у Гермионы.
- Нет, - пробормотала Гермиона, - мне нужно переговорить с профессором МакГонаголл.
- Не иначе, хочет выяснить, нельзя ли заняться ещё каким-нибудь предметом, - зевнул Рон. Они вышли в вестибюль, в котором не обнаружилось ни одного сумасшедшего дровосека.
Дойдя до портрета, они обнаружили, что Сэр Кэдоган собрал на рождественскую вечеринку пару монахов, нескольких бывших директоров школы и толстого пони. Рыцарь откинул забрало и приветственно поднял флягу с мёдом.
- Веселого - ик! - Рождества! Пароль?
- Жалкий пёс, - сказал Рон.
- И вам того же, сэр! - прогрохотал Сэр Кэдоган, отъезжая вверх.
Гарри сразу поднялся в спальню, взял "Всполох" и подаренный Гермионой на день рождения "Набор для техобслуживания мётел", отнёс всё это в гостиную и попытался устроить метле хоть какое-нибудь техобслуживание; однако, хворостины не нуждались в подравнивании, а рукоять сверкала так ярко, что полировать её было бессмысленно. Поэтому они с Роном просто сидели и наслаждались совершенной красотой метлы, пока не отворилось портретное отверстие. В гостиную вошла Гермиона, а следом за ней - профессор МакГонаголл.
Хотя профессор МакГонаголл и была завучем "Гриффиндора", Гарри видел её в общей гостиной лишь однажды, к тому же по весьма печальному поводу. Они с Роном уставились на преподавательницу, вдвоём вцепившись в метлу.