Президент Полк, в частности, видел в доктрине «очевидного предназначения» оправдание войны с Мексикой, удвоившей территорию Соединенных Штатов. Вслед за покупкой Луизианы, войной с Мексикой и выходом к Тихому океану Соединенные Штаты оказались самым растущим в мире государством, постоянно расширяющим зону своего влияния — от покупки Луизианы до нефтяных полей иракского Киркука.
Империализм. Сенатор Альберт Беверидж призвал в 1900 г. Америку услышать голос, зовущий ее к мировому могуществу: «Внутренние улучшения были главной чертой первого столетия нашего развития; владение и развитие других земель будет доминирующей чертой нашего второго столетия… Изо всей расы бог избрал американский народ как свою избранную нацию для конечного похода и возрождения мира. Это божественная миссия Америки, она принесет нам все доходы, всю славу, все возможное человеческое счастье. Мы — опекуны мирового прогресса, хранители справедливого мира… Что скажет о нас история? Скажет ли она, что мы не оправдали высочайшего доверия, оставили дикость ее собственной участи, пустыню — знойным ветрам, забыли долг, отказались от славы, впали в скептицизм и растерялись? Или что мы твердо взяли руль, направляя самую гордую, самую чистую, способную расу истории, идущую благородным путем?.. Попросим же господа отвратить нас от любви к мамоне и комфорту, портящим нашу кровь, чтобы нам хватило мужества пролить эту кровь за флаг и имперскую судьбу». Поколение Бевериджа, Теодора Рузвельта, Лоджа объединило свои убеждения с теоретизированием Альфреда Мэхэна, требовавшего создания военных баз в Карибском бассейне, на Панамском канале, на островах Тихого океана. Эта тенденция никогда не обрывалась, менялась лишь ее интенсивность. И ныне респектабельные «Уоллстрит джорнэл» и «Нью-Йорк таймс» спокойно и уравновешенно обсуждают блага имперской роли Америки.
Интернационализм. Великими носителями этой тенденции был президенты Вудро Вильсон и Франклин Рузвельт. Вильсон ощутил сложность задачи переустройства мира в соответствии с американскими идеями сразу же после начала Парижской мирной конференции. Его партнеры отнюдь не разделяли пафоса мироустройства. «Президент, — писал Ллойд Джордж, — смотрел на себя как на мессию, чьей задачей было спасти бедных европейцев от их стародавнего поклонения фальшивым и злым богам». Европейские политики смотрели на американского президента не как на обладателя сверхъестественной мудрости, а как на распорядителя колоссальной мощи Соединенных Штатов. Стремясь искоренить изоляционизм в США и привязать страну к мировой политике, Вильсон сделал решающие шаги в направлении интернационального международного сотрудничества. Сенат США не поверил в то, что Лига Наций может быть эффективным орудием американского воздействия на мир, потому-то в этот решающий момент Вильсон лишился внутреннего политического кредита.
Современный американский историк Т. Паттерсон полагает, что президент Франклин Рузвельт ясно определил свои цели на основе либерального интернационализма: «Восстановление мировой экономики согласно принципам многосторонности и открытых дверей; помощь жертвам войны; предотвращение прихода к власти левых сил; обеспечение безопасности Соединенных Штатов посредством создания системы глобальной обороны; комбинация дружественного подхода к Советскому Союзу и сдерживания его.