Они уже захвачены этой чумовой и чудовищно интересной газетно-расследовательской работой. Сейчас они разошлись по кабинетам и курилкам и дружно перемывают мне кости: совсем Обнорский озверел - он что думает, мы железные? Такие объемы даже вдвое большим составом не делают... А потом начнут прикидывать: что и как можно сделать? Кого подключить? Как проверить источники информации по другим каналам?.. И "сядут на телефоны", и разбредутся по городу.
...Кстати, о телефоне. Я открыл записную книжку и нашел номер Докера. Если Докер не просто так трепанулся вчера, то, пожалуй, есть о чем поговорить. По душам, так сказать... Хотя и не особо верится: контейнер с ураном?! Но все же верится. Земля наша обильна. Особенно на воров, героев и дураков... Интересно, сколько может стоить контейнер с ураном? И что это, собственно говоря, такое? Сколько там этого самого ура...
- Але,- отозвался Докер. Голос у него был хриплым.
- Здравствуй, Слава. Как головушка? Не болит?
- А-а... это ты, Андрюха? Болит, падла... чтоб ей треснуть!
- Я, товарищ Докер, я. Ты ее, головенку-то, отечественным препаратом "опохмелин".
- Думаешь?- с сомнением спросил Докер.
С сомнением, но и с интересом. Видимо, Слава уже и сам склонялся к мысли про "опохмелин", но колебался... А тут вдруг получил чью-то "моральную поддержку".
- Думаешь?- спросил Слава.
- Мне-то что думать? Это тебе думать надо, у тебя голова болит.
Докер промычал что-то нечленораздельное. Видимо, ему действительно было худо, квасил Слава последнее время неслабо, что, кстати, для людей его круга было не очень характерно... нет, всякое, конечно, бывает. Встречаются среди братвы и пьющие, и любители травы, и кокаина. Но нечасто. Образ жизни, необходимость быстро соображать и принимать ответственные решения подталкивают к трезвости.
Это с одной стороны. А с другой - стресс, дефицит времени и страх. Отсюда - водка.
- Я ведь, собственно, не про "опохмелин" хочу поговорить с тобой, Слава.
- А... про что?- спросил Докер. Соображал он туговато. А может быть, и не помнил вчерашнего разговора у входа в "Европу".
- Про уран, Слава,- сказал я.
- Про какой это уран?
- Про обогащенный,- сказал я жестко.
В трубке стало очень тихо.
***
По стеклу кафе бежали потоки воды.
И по тротуару бежали потоки воды. Они несли мусор и комки тополиного пуха.
Под дождем облачка пуха мгновенно съеживались, превращались в серое нечто и исчезали, как мираж.
Черный БМВ Славы Докера, сверкающий в водяных брызгах, остановился, чуть не въехав в зад моей "Нивы". Остановилась огромная метла "дворника", погасли фары.
Из салона неуклюже вылез огромный Докер. Когда-то Слава домкратил {Занимался тяжелой атлетикой}, потом, с началом перестройки, работал в порту, примкнул к братве. Теперь Слава - о-го-го! Его группировка входит в десятку ведущих питерских команд. И этот БМВ у него не один... Растут люди! Освоили "новое мышление" - и вперед!
Докер вошел в дверь. Огромный, небритый, опухший. С сотовым телефоном. С перегаром. С золотой цепурой на мощной шее. Картинка!
- Здорово, Андрюха.
- Здравствуйте, товарищ Докер. Как ваше бандитское здоровье?
- А-а... либо сейчас врежу сто капель, либо помру. Эй, дочка!
Подошла официантка. Молодая, стройная, смазливая, почти без юбки.
- Добрый день. Слушаю вас.
- Вот что, дочка... Водочки мне сотку и минералки. Поняла?
- Д-да... одну минуту.
Официантка убежала. Фактура, как сказал бы оператор Худокормова Володя, у Докера была впечатляющей: монстр. Человека пополам руками разорвет. Уж голову-то, по крайней мере, открутит без натуги.
- Может, не стоит пить-то?- спросил я.
Слава положил на стол два огромных кулака, глянул на меня мутными глазами.
На лбу блестели капли пота... Ничего не ответил.
Подошла официантка, принесла фужер с водкой, второй фужер и бутылку воды.
Фужер слегка запотел.