Было уже три часа, когда Соэда и Кумико простились с хозяйкой дома. Освещенные осенним солнцем деревья отбрасывали длинные тени. Сэцуко долго глядела юноше и девушке вслед, пока они не скрылись за поворотом изгороди, увитой красным амарантусом…
На следующий день Соэда попытался добиться приема у господина Мурао. К телефону подошел секретарь и спросил, по какому делу ему нужен Мурао. Соэда ответил, что хотел бы встретиться по личному вопросу.
— Господин Мурао сейчас очень занят, поэтому прошу изложить суть дела мне. Тогда я смогу выяснить, когда он сможет вас принять, — настаивал секретарь.
— О цели встречи я хотел бы сообщить самому господину Мурао, — упорствовал Соэда.
Секретарь, по-видимому, переключил аппарат, потому что в трубке раздался другой голос:
— Мурао слушает. По какому делу вы хотите со мной встретиться?
— Я хотел бы получить у вас кое-какую информацию, — сказал Соэда, назвав себя и газету, которую он представлял.
— Навряд ли я смогу быть вам полезен. По сложным вопросам внешней политики вам лучше обратиться к более высокому начальству.
— На мой вопрос можете ответить только вы, — настаивал Соэда.
— Что же это за вопрос? — Голос Мурао звучал не слишком дружелюбно, таким тоном говорят обычно чиновники — вежливо, но холодно.
— Я собираю, — заторопился Соэда, — материалы для книги о дипломатах военных лет. Вы, господин Мурао, в те годы тоже были на дипломатической работе в нейтральной стране.
— Был.
— По этому делу мне и хотелось бы с вами встретиться.
— Н-да, — протянул Мурао, должно быть обдумывая ответ. — Не уверен, что сумею сообщить вам что-либо интересное. — Тон его несколько смягчился. — Но если вы настаиваете, прошу вас зайти сегодня в три. К сожалению, могу уделить вам не более десяти минут, — сказал он после паузы, потребовавшейся, наверно, чтобы взглянуть на расписание дня.
— Благодарю, — ответил Соэда и повесил трубку.
В условленное время Соэда вошел в здание министерства иностранных дел. И в лифте, и в коридорах четвертого этажа, куда он поднялся, было много иностранцев. Несколько человек, пришедших с какой-то петицией, слонялись по коридору.
Девушка провела его в приемную и попросила подождать. Соэда подошел к окну и поглядел вниз. По улице нескончаемым потоком мчались машины. Красиво выделялись резные листья каштанов в лучах осеннего солнца.
Вскоре послышались торопливые шаги и в приемную вошел довольно полный мужчина в отлично сшитом костюме. У него был холеный вид, редкие волосы были аккуратно зачесаны.
— Мурао, — представился он, принимая от Соэды визитную карточку. — Прошу.
— Извините за беспокойство, — сказал Соэда, усаживаясь напротив Мурао.
Бесшумно вошла девушка, поставила чашечки с чаем и так же бесшумно удалилась.
— Итак, что вас интересует?
— Вы, кажется, находились в нейтральной стране до конца войны?
— Да, — подтвердил Мурао.
— Как раз в то время посланник вернулся в Японию и его функции были возложены на первого секретаря представительства Кэньитиро Ногами?
— Совершенно верно.
— Господин Ногами скончался за границей?
— Да, к сожалению, — тихо произнес Мурао.
— Ему приходилось много работать?
— Очень. — Мурао закурил сигарету. — Именно непосильная работа сократила ему жизнь. Я в ту пору служил под его началом, и нам пришлось потратить немало сил на осуществление целей дипломатии военного времени.
— Кажется, именно вы привезли прах господина Ногами на родину?
— Вы, я вижу, прекрасно осведомлены. — Мурао пристально посмотрел на Соэду, и взгляд его стал жестче.
— Об этом сообщалось в свое время в газетах.
— Да, это верно, — согласился Мурао.