Что же будет потом? Он опасен. Все равно что взять с собой бомбу замедленного действия.
– Но послушайте, Меллори…
– Либо он, либо я.
– И я, – тихо произнес Андреа.
– И я тоже, – присоединился Миллер. В комнате воцарилось напряженное молчание. Рейнольдс подошел к Меллори.
– Сэр.
Меллори неодобрительно посмотрел в его сторону.
– Простите меня, – продолжал Рейнольдс. – Я был не прав.
Это больше никогда не повторится. Я очень хочу работать с вами, сэр.
Меллори перевел взгляд на Андреа и Миллера. На лице Миллера застыло неподдельное удивление. Энтузиазм Рейнольдса был ему непонятен. Невозмутимый, как всегда, Андреа еле заметно кивнул головой. Меллори улыбнулся.
– Уверен, что капитан Дженсен в вас не ошибся, сержант Рейнольдс.
– Вот и договорились. – Дженсен сделал вид, будто ничего не случилось. – Теперь – спать. Но прежде мне хотелось бы услышать краткий отчет о событиях на Навароне. – Он посмотрел в сторону морских пехотинцев. – Вам придется оставить нас одних.
– Слушаюсь, сэр, – Рейнольдс вновь обрел уверенность. – Разрешите пройти на летное поле, проверить готовность самолета и снаряжение.
Дженсен утвердительно кивнул. Как только дверь за десантниками закрылась, Дженсен подошел к боковой двери и приоткрыл ее:
– Заходите, генерал.
Вошедший был очень высок и худ. Вероятно, ему было лет тридцать пять, но выглядел он существенно старше.
Переутомление, усталость, лишения, годы отчаянной борьбы за существование не прошли для него даром. Преждевременная седина, глубокие морщины на смуглом лице – бесстрастные свидетели перенесенных страданий. Темные, блестящие глаза горели внутренним огнем. Такие глаза бывают у человека, фанатически преданного прекрасной, но пока недостижимой идее. На нем была форма британского офицера без погон и знаков различия.
Дженсен заговорил:
– Познакомьтесь, джентльмены. Генерал Вукалович.
Заместитель командующего партизанскими соединениями Боснии и Герцеговины. Вчера доставлен самолетом из Югославии под видом врача для организации поставок медикаментов партизанам. Его настоящее имя знаем только мы с вами. Генерал, это – ваши люди.
Вукалович оглядел их изучающим взглядом. Лицо его было непроницаемым.
– Эти люди устали, капитан Дженсен. Слишком многое поставлено на карту… Они не справятся.
– Он абсолютно прав, – с готовностью поддержал Миллер.
– Они, конечно, немного устали с дороги, – мягко произнес Дженсен. – От Наварена путь неблизкий… Тем не менее…
– Наварон? – перебил его Вукалович. – Эти трое – те самые люди?..
– Трудно в это поверить, я согласен.
– Наверное, я был к ним несправедлив.
– Абсолютно справедливы, генерал, – вступил снова Миллер. – Мы истощены. Мы совершенно ни на что не способны.
– Прекратить разговоры, – Дженсена трудно было сбить с толку. – Капитан Меллори, кроме генерала и еще двух человек, в Боснии никому не будет известно, кто вы и какова истинная цель вашей экспедиции. Представит ли вам генерал этих двух, его дело. Кстати, генерал Вукалович одновременно с вами полетит в Югославию. Только на другом самолете.
– Почему на другом? – спросил Меллори.
– Потому, что его самолет должен вернуться, а ваш – нет.
– Ясно, – сказал Меллори. В наступившей тишине он, Андреа и Миллер пытались вникнуть в смысл последней фразы Дженсена. Погруженный в мысли, Андреа машинально подбросил дров в догорающий камин и оглянулся в поисках кочерги.