Успокаивался и репетировал предстоящее об»яснение.
Черт дернул ввязаться в драку, покаянно думал он, выписывая веткой на пыльной земле замысловатые вензеля. Сказал бы: извините, парни, думал, что заведение бесхозное, сижу на мели, в кармане — пустыня Сахара. Чернявый побрызгал бы слюной, белобрысый посмеялся. Все дела. А он испортил руку одному, придырявил второго. Значит, неприятности — впереди, бандиты не любят, когда им наступают на мозоль.
Еще одна проблема — пистолет! Выбрасывать на помойку не хочется — с детских лет Родимцев сохранил какое-то трепетное отношение к оружию. Держать дома — опасно, вдруг нагрянут с обыском? Спрятать? Где?
Николай оглядел территорию двора. Детская площадка, заставленная легковушками, сиротливо висящие качели, палисадник со сломанным ограждением… Все — на виду.
И вдруг парень представил себе небольшой лесок, отделяющий жилой дом от детского садика. Там растет толстенный развесистый дуб, в котором наверняка имеется подходящее дупло.
Интуиция не обманула — чуть выше человеческого роста — незаметное с земли углубление. Завернутый в носовой платок «макарыч» вошел в него, будто в родную кобуру. Придирчиво оглядев со всех сторон дерево, Родимцев удовлетворенно кивнул и пошел к родному под»езду…
— Коленька, ты? Говорил — утром появишься, а сам… Что, пикник не состоялся, да?
— Какой там пикник, — досадливо отмахнулся сын. — Фимка заболел, а мы собирались — к нему на дачу, — с ходу придумал он несокрушимую версию несостоявшейся пьянки. — Пришлось перенести на следующую неделю, — Николай на всякий случай зарезервировал возможное исчезновение. — Симка не звонила?
Мать поджала губы, насупилась. После первого же знакомства она невзлюбила любовницу Коленьки. Скорей всего эта необ»яснимая на первый взгляд антипатия шла от материнской ревности. А может быть, от материнского прозрения? Усмотрела невесть какую опасность, грозящую её «птенцу».
— Заколдовала она тебя, Коленька, заколдовала. Я была у одной бабушки, показала ваши фото: твою и Симкину…
— Мама, перестань верить разным проходимцам! Вроде, культурный человек, инженер, а шастаешь по колдуньям… Значит, никто не звонил?
Вдруг мать скрывает звонок Симки, вдруг та соскучилась и разыскивает исчезнувшего любовника?
— Как же, как же, — заторопилась Ольга Вадимовна. — Твой армейский дружок об»явился. Тыркин. Просил позвонить.
Недобрые предчувствия охватили Родимцева. Окурок не терпит телефонной трескотни, если нарисовался — наверняка, по серьезному делу.
Николай плотно закрыл дверь в свою комнату, набрал знакомый номер.
— Окурок, ты?
— А кто еще? Наташка хахалем ещё не обзавелась — устраивает мое «обслуживание»… Слушай, Колька, базар не для телефона — обязательно нужно встретиться.
— Где? Когда?
Длительное молчание. Видимо, Семка мысленно ищет свободное «окно» в своем перегруженном расписании. Казалось бы, человек работает на одном месте — в морге, больше ничем не занимается, свободен, как птаха. Но Окурок всегда занят, не может валяться на диване перед телеком или балдеть на улице, обязательно должен с кем-то встречаться, кого-то ожидать. Непременный посетитель всех выставок, презентаций, премьер. Неизвестно, как он узнает об этих мероприятиях, но неизменно появляется с широкой улыбкой на скуластом лице и несокрушимой уверенностью — пропустят, не откажут.
— Давай завтра у входа в метро «1905 года», возле памятника. В двенадцать сможешь? Только без опозданий, у меня каждая минута на счету.
— Буду.
Николай постарался не опоздать. Правда, для этого пришлось выйти из дому с запасом в сорок минут, но после короткой схватки возле распивочной нужно быть максимально осторожным.