Она так ушла в созерцание, что ей казалось, будто это ее поднимают и укладывают для пытки.
- Дайте лом! - сказал шериф.
Высокий худой человек принес лом из автомобиля и стал над бревном. Челюсти его медленно двигались, он жевал табак.
- Ну, теперь твоя очередь, тетушка, - сказал шериф. - Говори ему, что делать.
Она смотрела на дождь. Шериф повернулся.
- Может быть, она думает, что мы шутим. Если она ничего не скажет, перебей ему ноги.
- Ладно, шериф.
Она стояла и ждала Букера. Ноги ее подламывались, она не знала, сколько времени сможет продержаться, вынести. Про себя она повторяла: если б он пришел сейчас, я убила бы их обоих.
- Она ничего не говорит, шериф!
- Ну, черт возьми, начинай!
Лом опустился, и тело Джонни-Боя расплескало грязную воду в луже. Раздался стон. Она пошатнулась, крепко сжимая револьвер в простыне.
Лицо Джонни-Боя повернулось к ней. Он застонал.
- Уходи отсюда, мать! Уходи!
В первый раз она услышала его голос, с тех пор как пришла в лес, и чуть не потеряла власти над собой. Она рванулась вперед, но рука шерифа удержала ее.
- Ну нет! Не хотела тогда, а теперь поздно! - Он повернулся к Джонни-Бою. - Она может уйти, если ты скажешь.
- Мистер, он ничего не скажет.
- Мать, уходи! - сказал Джонни-Бой.
- Убейте его! Не мучьте его так, - просила она.
- Пусть говорит, а не то прощайся с ним, - сказал шериф.
Она молчала.
- Зачем ты сюда пришла? - простонал Джонни-Бой.
- Я прорву ему барабанные перепонки, - сказал шериф. - Если ты хочешь что-нибудь сказать ему, так лучше говори сейчас.
Она закрыла глаза. Ей слышно было, как шаги шерифа шлепают по грязи. Я могла бы спасти сына!
- Не хотела говорить с ним, когда было можно, - сказал шериф. Попробуй-ка теперь.
Горячие слезы текли по ее щекам. Она хотела застрелить Джонни-Боя, освободить его. Но если она это сделает, у нее отнимут револьвер, и Букер скажет, кто были остальные. Господи, помоги мне. Теперь толпа громко переговаривалась, как будто самое главное было кончено. Ей казалось, что она целую вечность стоит здесь и смотрит, как Джонни-Бой корчится и стонет в своем беззвучном мире.
- Эй, шериф, тут кто-то вас спрашивает!
- Кто такой?
- Не знаю.
- Приведи его сюда.
Она выпрямилась, дико озираясь вокруг, крепко сжимая револьвер. Неужели это Букер? И она замерла, чувствуя, что возбуждение может ее выдать. Может быть, я смогу убить двоих! Может быть, удастся выстрелить два раза! Шериф стоял перед ней, дожидаясь. Толпа расступилась, и она увидела подбегающего Букера.
- Я знаю, кто они, шериф, - крикнул он.
Он вышел на просеку, туда, где лежал Джонни-Бой.
- Ты узнал имена?
- Да! Старуха негритянка...
Увидев ее, он разинул рот и замолчал. Она сделала шаг вперед и подняла простыню.
- Что это...
Она выстрелила один раз и сейчас же повернулась, слыша вопли толпы. Она целилась в Джонни-Боя, но они окружили ее, сбили с ног, вырвали у нее простыню. Мельком она увидела, что Букер лежит ничком, лицом в грязь, вытянув перед собой руки, потом толпа заслонила его. Она лежала, не пробуя бороться, глядя сквозь струи дождя на лица белых над нею. И вдруг она успокоилась: они уже не белая глыба, они не выталкивают ее на край жизни. Вот и хорошо!
- Она убила Букера!
- У нее был револьвер в простыне!
- Зачем она в него стреляла?
- Убить эту суку!
- Я так и подумал, что тут что-то нечисто!
- Говорил я, надо ей всыпать как следует!
- А Букер готов!
Она не глядела на них, не слушала. Она отдала свою жизнь, прежде чем ее взяли, и стояла безучастная ко всему. Она сделала что хотела. Если б только Джонни-Бой... Она взглянула на него: он лежал и смотрел на нее измученными глазами.
- Зачем ты в него стреляла, а?
Это был голос шерифа, она не ответила.
- Может быть, она в вас метила, шериф?
- Зачем ты в него стреляла?
Шериф пнул ее ногой, она закрыла глаза.