И вот он один. Раненый, но живой, вдали от битв, на девственной планете, без надежды вернуться туда, где люди истребляют друг друга…
Тишина. Чистый, чуть горьковатый воздух…
Он чувствовал себя старой, изуродованной машиной, которую вышвырнуло на обочину, – и вот она стоит, еще способная двигаться, но уже не нужная, списанная в процент потерь и лишенная смысла собственного существования.
Он знал, что ему поздно начинать что-либо заново. Слишком много сгорело в его душе…
Теплое дыхание зверя опять коснулось его щеки.
Антон вдруг почувствовал, как от безысходности защемило в груди, словно он был не изувеченным войной солдатом, а маленьким мальчиком…
Он не понимал, что вдруг на него накатило, но, подчиняясь идущему из глубин души порыву, вдруг протянул руки и обнял своего спасителя за шею, чувствуя, как тонут пальцы в мягком пушистом подшерстке…
– Слушай, ты девочка или мальчик? – задал он на ухо коту чисто риторический вопрос. – Похоже, мальчик, девчонки так не дерутся… – Он говорил и успокаивался одновременно, словно от этого теплого пушистого существа исходили какие-то целительные волны… – Я буду звать тебя – Пух. Договорились?
В ответ раздалось невнятное «Урм…».
Антон отстранился и начал снимать с себя изодранный скафандр. Душивший его минуту назад приступ отчаянья и бешенства вдруг отступил.