– Нашли что-нибудь, Беллами?
– Ничего утешительного, – последовал ответ – Несколько старых запылившихся пятнышек.
– Похоже, что ничего у нас не вышло, – с досадой отметил Хэс. – Хотя я надеюсь кое-что найти в той комнате.
В эту минуту доктор Доремус вошел в спальню, снял с кровати простыню, вернулся к тахте и накрыл тело убитой девушки. Затем он захлопнул свой чемоданчик, нахлобучил шляпу и выступил вперед, всем своим видом показывая, что он очень торопится.
– Простой случай удушения с захватом сзади, – проговорил он, почти не разделяя слов. – Синяки от пальцев на передней части горла. Нападение, должно быть, неожиданное. Быстрая работа. Хотя покойная, очевидно, пыталась сопротивляться.
– Как вы думаете, доктор, как было разорвано ее платье? – спросил Ванс.
– Ах, это. Не могу сказать. Она могла сделать это сама – знаете, бессознательные движения в поисках воздуха.
– Не очень-то вероятно, а?
– Почему бы и нет? Платье разорвано, букет сорван, а тот парень, который ее душил, держал ее за горло обеими руками. Кто еще мог это сделать?
Ванс пожал плечами и закурил сигарету. Хэс, раздраженный его вмешательством, как будто не относящимся к делу, задал следующий вопрос:
– Не могут ли эти следы на пальцах означать, что с нее срывали кольца?
– Возможно. Это свежие ссадины. Кроме того, на левом запястье есть несколько царапин, указывающих на то, что у нее с руки, возможно силой, снимали браслет.
– О'кей, это подходит, – удовлетворенно заметил Хэс. – И похоже, что они сорвали у нее что-то с шеи.
– Вероятно, – согласился безразлично доктор Доремус. – Кусочек цепочки порезал ее около правого плеча.
– А когда это было?
– Девять-десять часов назад. Скажем, около половины двенадцатого… может быть, немного раньше, во всяком случае не позже полуночи. – Он беспокойно покачивался на носках. – Еще что?
Хэс задумался.
– Я думаю, это все, док, – решительно заявил он. – Я сейчас же отвезу тело в морг. Вскрывать будем как можно скорее, когда вы освободитесь.
– Утром вы получите рапорт. – И несмотря на явное желание уехать побыстрее, доктор Доремус прошел в спальню и пожал руки Хэсу, Маркхэму и инспектору Морану, вслед за чем торопливо вышел.
Хэс проводил его до двери, и я слышал, как он велел офицеру, дежурившему снаружи, позвонить в департамент здравоохранения, чтобы за телом прислали санитарную машину.
– Просто восхищен всем этим, – сказал Ванс Маркхэму. – Вы тут из кожи лезете по случаю отбытия в мир иной красотки белокурой и нежной, а этот веселый доктор беспокоится только о своей печени, функции которой нарушены ранним пробуждением.
– Что же тут поделаешь? – вздохнул Маркхэм. – Его-то газеты не пришпоривают как следует… А кстати, почему это вы спрашивали о разорванном платье?
Ванс лениво осматривал кончик своей сигареты.
– Заметьте, – сказал он, – леди была явно захвачена врасплох, потому что, если бы перед этим была борьба, ее не смогли бы схватить сзади, сидящую на тахте. Поэтому ее платье и корсаж, несомненно, были еще целы, когда ее схватили. Несмотря на утверждение вашего лихого Парацельса, непохоже, чтобы она почувствовала, что платье ей сдавило грудь и ей не хватает воздуха: тогда бы она разорвала сам лиф, зацепив его изнутри. Но, если вы заметили – лиф цел, единственно, что было разорвано, это пышная кружевная оборка снаружи, и ее разорвали, сильно потянув сбоку, тогда как, при данных обстоятельствах, она могла бы потянуть ее вниз от себя.
Инспектор Моран слушал внимательно, но Хэс казался нетерпеливым и обеспокоенным; он, очевидно, относился к разорванному платью как к не имеющему значения второстепенному обстоятельству.
– Больше того, – продолжал Ванс, – на ней был корсаж.