У него там деловые партнеры, и в этом году ему пришлось отправиться туда лично. Он уехал две недели назад. Мы решили, что он все подготовит, а я присоединюсь к нему позже. Я так радовалась этой поездке! Понимаете, я еще ни разу не была за границей. Не считая Англии, конечно, – мы живем здесь.
– Вы с мужем американцы?
– Да.
– И, полагаю, не так давно женаты?
– Полтора года.
– Счастливо?
– О да! Эдвард – сущий ангел.
Она немного замялась.
– Иногда я даже удивляюсь, как это он меня терпит. Он ведь, знаете, такой… Не знаю, как и сказать. Правильный, что ли? Ну, пуританские традиции [15] и все такое. Но он все равно очень милый, – поспешно добавила она.
Некоторое время мистер Паркер Пайн задумчиво разглядывал девушку, потом сказал:
– Продолжайте.
– Ну вот. Это было где-то через неделю после того, как Эдвард уехал. Я писала письмо в его кабинете и взяла со стола промокательную бумагу. Она была почти чистая – только раз ею и пользовались. А я только что прочла детектив, где главной уликой была как раз промокательная бумага. Ну, смеха ради, я и поднесла ее к зеркалу. Только, вы, пожалуйста, поймите меня правильно. Я сделала это исключительно от скуки. Мне бы и в голову не пришло шпионить за Эдвардом. Такую невинную овечку и подозревать-то грешно.
– Да-да, я понимаю.
– Ну вот, оказалось, с помощью зеркала действительно можно разобрать, что он там написал. «Жена», потом «Симплонский экспресс» [16] , а в самом низу: «лучше всего перед самым въездом в Венецию».
Она смолкла.
– Занятно, – проговорил мистер Паркер Пайн. – Действительно, странно. И это был почерк вашего мужа?
– О да. Я чуть голову не сломала, пытаясь представить, при каких обстоятельствах можно такое написать.
– «Лучше всего перед самым въездом в Венецию», – повторил мистер Паркер Пайн. – Весьма занятно.
– Так что же мне делать? – спросила миссис Джеффрис, подавшись вперед и глядя на него как на оракула. Мистер Пайн был польщен.
– Боюсь, – важно ответил он, – что до Венеции нам остается только ждать. – А в Венеции мы будем, – он взял со стола книжечку с расписанием движения поезда, – завтра, в четырнадцать часов двадцать семь минут.
Они посмотрели друг на друга.
– Положитесь на меня, – сказал мистер Паркер Пайн.
Было уже пять минут третьего. Только четверть часа назад выехав из Местре, Симплонский экспресс отставал от графика на одиннадцать минут.
Мистер Паркер Пайн сидел в купе Элси Джеффрис. До сих пор путешествие протекало приятно и без всяких происшествий. Теперь, если чему-то суждено было случиться, это должно было произойти с минуты на минуту. Сидя друг против друга, они молча ждали. С каждой минутой сердце Элси билось все сильнее, и она невольно искала поддержки в глазах мистера Паркера Пайна.
– Сохраняйте спокойствие, – сказал он. – Вы в полной безопасности. Я рядом.
Внезапно в коридоре раздался крик:
– Горим! Скорее сюда!
Одним прыжком мистер Паркер Пайн и Элси очутились в коридоре. Какая-то женщина славянской наружности истерично металась по проходу, тыча пальцем в сторону клубов дыма, вырывающихся из одного купе. Мистер Паркер Пайн и Элси, не раздумывая, бросились туда. Около купе уже толпились взволнованные пассажиры. Те, кто успел заглянуть внутрь, теперь выскакивали, кашляя и задыхаясь. Появился проводник.
– Messieurs et dames! [17] – кричал он, пытаясь сразу отвечать на сыплющиеся со всех сторон вопросы. – Успокойтесь. В купе никого не было. Огонь скоро потушат.
Поезд въехал на мост, соединяющий Венецию с материком. Мистер Паркер Пайн неожиданно развернулся и, растолкав столпившихся пассажиров, поспешил к купе Элси. Добравшись до него, он обнаружил внутри поднявшую тревогу женщину славянской наружности. Она высунулась в окно и жадно глотала свежий воздух.