На четвертой стороне располагались три двойных окна, выходивших на улицу, и камин.
В центре стоял огромный стол, заваленный книгами и бумагами.
Для принца, обнаружившего, что он открыт публике более, чем сам того хотел бы, это логово просто служило укрытием от назойливых субъектов и
подхалимов.
Принц полусидел-полулежал в огромном мягком кресле, поставленном между столом и камином. Его глаза были закрыты, а грудь мерно вздымалась,
так что можно было подумать, что он спит.
Но молодой де Майд, его секретарь, сразу заметил две небольшие морщины, пересекавшие высокий белый лоб принца, и, конечно, понял, что его
хозяин занят глубокими размышлениями о чем-то весьма важном.
Неожиданно принц открыл глаза, сел прямо, потом встал с коротким смешком - де Майд догадался, что решение найдено. Принц покинул комнату,
прошел по коридору в дальний его конец, повернул налево и поднялся на один пролет лестницы. В верхнем коридоре он остановился перед дверью
посередине его и решительно постучал. Голос ответил:
- Войдите.
Принц вошел.
При его появлении генерал Нирзанн вскочил с кресла, в котором сидел возле окна, и низко поклонился.
- О, ваше высочество, какая честь!
- Обычно вы ее достойны, - сухо заметил принц, - как, например, вчера вечером.
Генерал почти обиженно запротестовал:
- Решение оставалось за вами, ваше высочество.
- Знаю, но вы уже решили за меня.
- Разве это возможно? Умоляю ваше высочество о прощении; я только предложил.
- Да, и в результате обижен бедный старый Дюшесне, которого вы ненавидите, но который тем не менее любит меня, как и вы.
Лицо маленького генерала покраснело от негодования.
- Вы должны простить меня, ваше высочество, - вскричал он, - но эта свинья Дюшесне никогда...
Принц прервал его:
- Хватит, Нирзанн. Кроме того, именно вы виноваты в том, что я действительно поверил в правоту молодого Науманна. Впрочем, я пришел
обсуждать не это; про это давайте забудем.
Генерал Нирзанн продолжал стоять, пока принц не подошел к креслу и не сел. Потом генерал занял свое кресло и стал ждать, храня уважительное
молчание. Наконец принц довольно резко заговорил:
- Некоторое время назад, Нирзанн, вы представили мне мадемуазель Солини, о которой сообщили, что она ваша родственница.
Генерал бросил на него быстрый взгляд:
- Да, ваше высочество.
- Она приехала, по вашим словам, из России. Сама она мне сказала, что выбрала Маризи на этот сезон по вашей рекомендации. Некоторые факты
позволили мне поверить, что эти рекомендации были даны из соображений... ну, скажем так, моего блага.
- Но это... вы, ваше высочество, знаете... - Генерал смущенно замолк.
- Я не собираюсь осуждать вас за это, - с улыбкой остановил его принц. - На самом деле я вам благодарен, я перед вами в неоплатном долгу.
Мадемуазель Солини интересует меня.
- Я этим не удивлен, - ответил генерал Нирзанн, который сразу воспрянул духом, услышав слова благодарности.
Проигнорировав это несколько дерзкое замечание, принц продолжал:
- Да, я признаюсь, она меня заинтересовала.