Мегрэ сел между Бетье и Ани. Стулья стояли слишком близко друг к другу, и колено комиссара коснулось колена Бетье.
- Когда закончился вечер?
- Около девяти, потому что перед лекцией какая-то девушка играла па рояле.
Рояль все так же был открыт, на пюпитре - полонез Шопена. Г-жа Попинга покусывала платок. Копошился Остинг - он все время стучал ногами по полу, посыпанному опилками.
Было начало девятого. Мегрэ встал и принялся ходить.
- Не могли бы вы, господин Дюкло, сделать резюме вашей лекции?
Но Дюкло молчал, не решаясь заговорить. Вернее, он готовился к пересказу своего доклада. Прокашлявшись, профессор начал:
- Не имея намерений оскорбить почтенную публику Делфзейла...
- Простите! Вы говорили о криминологии. В каком смысле?
- Об ответственности преступников.
- И утверждали...
- Что именно общество должно нести ответственность за те ошибки, которые в нем совершаются и которые называются преступлениями. Мы устроили жизнь для блага всех. Мы создали общественные классы, и каждый индивид обязан входить в один из них...
Говоря, он смотрел на зеленое сукно. Голосу его не хватало четкости.
- Достаточно! - пробурчал Мегрэ. - Что дальше, я знаю. Но есть исключения: больные и неприспособленные люди, которые сталкиваются с непреодолимыми преградами. Всеми отвергнутые, они опускаются до преступлений.
Примерно так, да? Не ново. И выводы: нужны не тюрьмы, а центры перевоспитания, больницы, дома отдыха, поликлиники.
Нахмурясь, Дюкло молчал.
- Короче, вы говорили об этом сорок пять минут, привели несколько ярких примеров, цитировали Ломброзо, Фрейда и компанию.
Он посмотрел на часы и обратился - в первую очередь - к сидящим.
- Прошу вас потерпеть еще немного.
В это время один из детей Винандов заплакал. Мать, нервничая, встряхнула его, попыталась успокоить. Увидев, что ей это не удается, Винанд взял малыша на колени и стал ласково гладить, потом, чтобы заставить замолчать, ущипнул за руку.
Только пустой стул между Ани и Бетье напоминал о драме. И какой! Неужели Бетье, девушка с чистым, но простеньким личиком, могла посеять раздор в семье?
Красивые, соблазнительные груди девятнадцатилетней девушки, чуть подрагивающие, как живые, под шелковой блузкой, - вот единственное, что привлекало в ней, что являлось очарованием этой сцены, подчеркивая истину, возвращая события к их первоистоку.
Немного дальше сидела г-жа Попинга, у которой даже в девятнадцать лет не было ничего подобного; строгая темная одежда скрывала все ее плотские прелести.
Затем Ани, угловатая, некрасивая, плоскогрудая и загадочная.
Попинга, кутила Попинга с его жаждой прекрасного, повстречал Бетье. Он не видел лица девушки, ее фарфоровых глаз, а главное - не разгадал ее желания убежать, которое скрывалось за кукольным личиком.
Он видел лишь эту трепещущую грудь, это здоровое притягательное тело.
Г-жа Винанд была не просто женщиной, она была матерью, хозяйкой и сейчас утирала нос уставшему плакать ребенку.
- Мне оставаться здесь? - спросил со сцены Жан Дюкло.
- Пожалуйста.
Мегрэ подошел к Пейпекампу и что-то сказал ему на ухо, после чего полицейский из Гронингена ушел вместе с Остингом.