И еще: на острове Воркюм есть радио?
- Не знаю.
- Узнайте.
Трудно сказать, как это произошло, но теперь между Мегрэ и его спутником установилась определенная иерархия: инспектор смотрел на комиссара как подчиненный на начальника.
- Проверьте эти два пункта, а мне нужно нанести один визит.
Пейпекамп был слишком вежлив, чтобы спрашивать, куда собирается идти комиссар, но в глазах его стоял вопрос.
- К мадемуазель Бетье! - закончил Мегрэ. - Какая дорога самая короткая?
- Вдоль Амстердипа.
Красивый пятисоттонный пароход из Делфзейла описывал по Эмсу дугу перед входом в порт. А на борту своего судна Бас, неторопливый, грузный, но полный нервного возбуждения, мерил шагами мостик в ста метрах от "береговых крыс", разомлевших на солнце.
Глава 6
Письма
Совершенно случайно Мегрэ пошел не вдоль Амстердипа, а через поле.
В лучах утреннего солнца ферма напомнила ему первые шаги на голландской земле, девушку в резиновых сапожках, прекрасно оборудованный коровник, мещанскую гостиную и чайник с куклой-грелкой.
Было так же тихо. Вдали над лугами почти на самой линии горизонта раздувался огромный рыжий парус - казалось, призрачный корабль плывет по травянистому океану.
Залаяла собака. Прошло минут пять, прежде чем дверь приоткрылась на несколько сантиметров, как раз настолько, чтобы увидеть клетчатый передник и покрытое красными пятнами лицо служанки.
Мегрэ не успел еще слова сказать, а она уже собиралась закрыть дверь.
- Мадемуазель Ливенс дома? - крикнул он.
Их разделял сад. Старуха стояла на пороге, комиссар за оградой, а между ними - собака, которая, скалясь, наблюдала за посторонним.
Служанка затрясла головой.
- Ее здесь нет? Niet hier? - Мегрэ собрал весь свой запас голландских слов.
Тот же ответ.
- А хозяин! Mijnheer?
Последнее "нет", и дверь захлопнулась. Но поскольку комиссар не уходил, створка снова приоткрылась, теперь всего лишь на несколько миллиметров, и Мегрэ не увидел, а скорее угадал старуху, наблюдавшую за ним.
Он не уходил, потому что заметил, как дрогнула занавеска на окне в комнате девушки. Лицо с трудом просматривалось сквозь занавеску, но Мегрэ ясно различил взмах руки, который можно было принять за простое приветствие, но который мог означать и другое:
- Я здесь... Уходите!.. Будьте осторожны!..
Старуха за дверью, белая рука в окне, свирепая собака, прыгающая на ограду, а вокруг, в лугах, неподвижные, словно искусственные, коровы.
Мегрэ решился на маленький эксперимент. Он сделал два шага вперед, как бы намереваясь войти в сад, и не сдержал улыбку: не только дверь поспешно закрылась, но даже злая собака, поджав хвост, отступила.
Мегрэ ушел, теперь уже по дороге вдоль Амстердипа.
Визит наводил на мысли, что Бетье заперта и что фермером отдано распоряжение выпроводить француза.
Попыхивая трубкой, комиссар в задумчивости посмотрел на кучу бревен, где останавливались девушка и Попинга, останавливались довольно часто, держа велосипеды одной рукой и обнимаясь другой.
Стояла удивительная тишина. Безмятежная, почти абсолютная. Тишина, способная убедить любого француза в том, что все вокруг ненастоящее: почтовая открытка - и только.