Кошкой взобравшись по лестнице на свой второй этаж (мы всегда так входили, чтобы не тревожить лишний раз Хильду. Лестницу, чтоб не стащили, защищали иллюзией), я сбросила и платье, и сорочку, плюнув на стыдливость и решив, что если кому-нибудь приспичит сюда зайти и его смутит мой вид, то это будут исключительно его проблемы.
Решив немножко поиграть в примерную хозяйку (впрочем, это дело мне быстро надоело), я стала перебирать и сворачивать столь безалаберно брошенную вчера комом одежду. Платье, брюки (брр, терпеть не могу! Лучше ездить в женском седле, чем ходить в мужской одежде!), две рубашки, плащ, сапоги, туфли, босоножки - семь предметов своей одежды я знаю наперечет. Не хватает только синего шелкового платья, в котором я полмесяца назад умудрилась поехать к барону Крамну. Ладно, в конце концов, за всё надо платить. А спасенная жизнь и заодно обретенная способность превращаться в кошку стоят гораздо больше какого-то платья. Даже любимого. Эх, всё равно жалко…
Пара толстых справочников по травам и нежити пошли на нижнюю полку, неприкосновенный запас - три бутылки красного вина - стыдливо спрятался под одеждой, компоненты для составления чернаса умостились на столе… Так, а это что за такое? Пару минут я сосредоточенно изучала свой потухший уже с месяц назад кристалл, потом узнала и расхохоталась. За те десять лет, что я им владею, он пребывал в заряженном состоянии от силы полгода - в общей сложности, разумеется. Остальное время просто лежал мертвым грузом в сумке, а внезапно пожелавшим пообщаться со мной оставалось только кусать локти от досады и костерить на все лады мою безалаберность. Чем они с воодушевлением и занимались.
Немножко подумав, я решила в качестве исключения его зарядить и, прошептав нужное заклинание, отправилась завершать уборку в шкафу. Осталось выкинуть две давно засохшие сушки и в который раз поразиться, как я за восемьдесят лет умудрилась так мало нажить. Хотя, определенные плюсы у этого обстоятельства явно есть. Опять же, разбор вещей не затягивается.
Полежав с часок на диване и впитав в себя комнатную прохладу, я поняла, что целый день так не протяну - мне было скучно! Правда, при одной мысли выйти за пределы оплота холода, становилось плохо, но… Помучившись немного, перебирая в памяти тысячи впихнутых туда за годы учебы заклинаний, я сварганила водно-воздушный щит и, радостно придя к выводу, что следующие три часа мне никакой зной, холод, ураган, ливень (ха, мечты, мечты…) не страшен, оделась и вылезла на улицу.
Немножко потыкавшись по разным улицам, подивившись на местных жителей, практически не страдающих от жары, я отловила какую-то цыганку за рукав и, недвусмысленно прокрутив в пальцах сверкнувшую золотом монету, спросила, как пройти на торжище. Девочка, завороженно глядя на ладонь, в которой монетка исчезла тем же таинственным образом, как и появилась, предложила проводить.
Шли недолго - всего пару улиц. Провожатая молчала, я не уставала радоваться своему щиту и с сочувствием смотреть на редких прохожих.
– Пришли! - я удивленно осмотрелась вокруг, но рынка что-то не заметила. С недоумением оглянувшись на девочку, поняла, что надо мной не только не издеваются, но и хотят получить за работу обещанную монетку.
– И где торжище? - ласковым голосом, сочившимся ядом, спросила я.
– А торжище вон там, за поворотом. - Ничуть не смутившись, ответил ребёнок. - Просто меня там не любят.
"Что-то стащила", - мысленно решила я, не пытаясь допытываться, что именно и зачем.
– Хорошо. Если обманула - пеняй на себя. - Заполучив-таки сантэр, девочка испарилась, оставив меня надеяться, что я в кои-то веки напоролась на честную цыганку. "Ага, осталось ещё встретить бескорыстную ведьму - и отправиться в психиатрическую лечебницу!" - высунулся с задворок сознания глас разума, но был тут же с позором изгнан обратно, и я направилась к обещанному рынку.
Как ни странно, рынок там действительно был. Огромный, шумный, яркий и хаотичный. В общем, обычный рынок. Увидев в первой же лавке платье из лилленского шелка, я застыла как вкопанная и алчущим взглядом пожирала вожделенную одежку, пока насторожившийся торговец не погнал в три шеи ничего не покупающую, но усердно отгоняющую одним своим видом других покупателей ведьму. Вот ведь мечта идиотки! Казалось бы - платье и платье, но куда там! Голубая мечта детства - походить в платье из лилленского шелка. Несбыточная мечта - стоит взглянуть на ценник. И всё равно до слез хочется…
Немножко походив по рядам, купив себе в качестве исключения шоколадку (нет, я не фигуру берегу - просто ведьмы вообще в еде неприхотливы, и такими вещами себя редко балуют), вдоволь наторговавшись чисто из спортивного интереса, я уже решила было отправляться домой - обещанные заклинанием три часа были на исходе.
Но тут почувствовала руку, беззастенчиво залезшую ко мне в карман. Прижав локтем загребущую ручонку, я развернулась с намерением превратить вора во что-нибудь оч-ч-чень малопривлекательное и… И увидела цыганку, провожавшую меня до торжища.
– Хм. Привет подрастающему поколению. Теперь я знаю, за что тебя здесь не любят.
Железной хваткой взяв девочку за руку, я потащила её прочь с торжища, решив, что проводить воспитательную работу лучше в каком-нибудь другом месте.
Едва оказавшись вдали от любопытных взглядов, я взяла цыганку за плечи и развернула лицом к себе.
– Ну? Объяснения будут? Или просто превратить в лягушку и оставить прямо здесь?
– Не надо в лягушку. - Тихим, но твердым голосом прошептала девочка.
– Тогда объясняй, каким образом в твою черноволосую головку пришла бредовая идея обворовать ведьму.
– Мне деньги надо. - Хм, какая новость! А я-то думала, что по карманам люди лазят исключительно ради удовольствия. Впрочем, и с такими встречалась…
– Зачем?
– Брат ногу сломал. А в больницу без денег не берут.
Я закусила губу, призадумавшись. Если у тебя самой за спиной десятилетний опыт высшего пилотажа вранья, то к историям про "больного брата", "вывихнутую ногу", "забытую тетрадь" и "местное землетрясение", начинаешь относится с бо-о-ольшим подозрением, а то и презрением: до таких банальностей лично я в Храме не опускалась. Уж врать - так про "полисемированное уравнение детермированности", утянувшее меня чуть ли не на другой конец Древа, откуда я, живая, здоровая, вот только без выполненного домашнего задания, вернулась уже на следующее утро! Потом я решительно тряхнула головой и твердо, глядя ей прямо в глаза, сказала:
– Так, девочка. Если ты сейчас мне покажешь того самого брата, то я тебя отпущу. Если нет…
– Идемте. - Гордо вскинув голову, она пошла вперед.
Интересно, зачем я в это вообще ввязалась?
Брат, как выяснилось, был в таборе. А табор - за чертой Окейны. Слыша тихое потрескивание рушащегося заклинания, я глубоко вдохнула, прочитала себе лекцию на тему "жар костей не ломит", осознала, что не помогло, и уныло пошла вслед за цыганкой.
– Тебя хоть зовут-то как?
– Румтша.
– Румтша, Румтша, Румтша, - я несколько раз произнесла зубодробильное сочетание звуков, привыкая к звучанию. - А попроще имени нет?
– Есть. Таш.
– Уже лучше. Ногу-то брат как сломал?
– С лошади упал.
– Так сильно?
– Она его под себя подмяла.
– Ясно.
Щит рухнул окончательно, и я вживую оказалась под яростными лучами. Кошмаррррр!
– Слушай, а вы здесь надолго?
– Кто - мы?
– Цыгане. Табор ваш.
– Нет, через неделю уедем. - Надо же, я тоже. Наверное, больше недели здесь никто не выдерживает.
– А раньше в такое время здесь бывали? Здесь всегда так жарко?
– Нет. Обычно в Плододаре за сорок бывает, а тут что-то похолодало.
Похолодало?!!!! Да я сейчас расплавлюсь лужицей воска на песке!!!
– Далеко ещё до табора?
– Нет. Вон, после того пригорка, видите?
Пригорок я видела. Но вот с тем, что он недалеко, согласиться никак не могла!
Но, как и всё на этом свете, дорога кончилась. Что осталось от расплавленной меня, даже вспоминать страшно. Скорее всего - один ругающийся мозг.
В таборе меня встретили без неприязни - ведьмы с цыганами вообще редко ссорились. Как-то раз я даже с месяц бродила с одним табором. Ничего, весело. Правда, уходить… Уходить отовсюду жалко, а уж от людей, настолько близких мне, страннице, по духу… Но уходить надо. Всегда.
– Сюда, - Румтша легко проскользнула в одну из палаток, полукругом расставленных по поляне.
А мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ней, надеясь, что там меня ожидает брат со сломанной ногой, а не мужик с топором, хорошо поставленным голосом рычащий: "Ну, кто посмел обидеть маленькую Румтшу?!". Фыркнув от смеха, я наклонилась и вошла в палатку.
Мужика не было. Брата, впрочем, тоже. На кровати сидел очень симпатичный цыган и недоуменно взирал на меня, сверкавшую глазами в сторону Таш.