Шерр’кхан слабо растянул чешуйчатые губы в улыбке.
– Глупое млекопитающщщее, – шепнул он. – Ссссигналы не летают быссстрее сссвета. Только корррабли.
– Тогда я освобожу тебя! – гневно стиснув зубы, Талли встал. – И ты сам полетишь домой!
Ящер с хрипом втянул воздух сквозь окровавленные ноздри.
– Я даже ххходить не могу...
– Сможешь, – с неожиданной злостью бросил Талли. – Вспомни, что делают в городах с вашими детьми. И что они делают с нами! – Он ударил себя в грудь. – Я пошел за инструментами. Будь готов, когда я вернусь.
Больше не тратя время, мальчик бегом бросился прочь. Его провожал взгляд огромных черных глаз с вертикальным зрачком.
* * *«Он не дойдет», – понял Талли спустя пять минут после того, как ржавый грузовой лифт доставил их с Шерр’кханом на поверхность. Измученный ящер едва переставлял лапы, хвост и крылья безвольно волочились. Вдобавок погода была плохой, метель гнала серую поземку по радиоактивной земле. В совершенно чистом небе, шокирующим застывшим ливнем сияли мириады звезд.
– Далеко твой корабль? – уже безо всякой надежды спросил мальчик. Толстая меховая одежда сковывала его движения, но в сравнении с Шерр’кханом Талли выглядел просто реактивным.
Ящер в ответ на вопрос с трудом приподнял голову и огляделся.
– Слишшшком далеко... – сказал он мертвым голосом.
Мальчик стиснул зубы.
– Ты хорошо переносишь радиацию? Как все краты?
– Я не кррррат! – рявкнул Шерр’кхан.
– Да, да. Так все же?
– Очень хорошшшо.
– Тогда идти вон к той воронке. – Талли указал на ближайший кратер. – Там всегда тепло и ты не замерзнешь. Я скоро вернусь.
Шерр’кхан поднял голову.
– Куда ты?
– За вездеходом... – хмуро отзвался Талли.
Лифт уже ехал вниз, а плана у мальчика так и не родилось. Похитить последний большой вездеход Шахты 17 означало обречь сотни людей на голод и смертельно опасные лыжные рейды. Аэросани просто не сдвинут огромного ящера с места...
Двери раскрылись на пятнадцатом ярусе, и все мысли начисто покинули голову Талли. У самого лифта стоял Медведь. Старый охотник бросил на приемного сына лишь один короткий взгляд, но этого хватило мальчику, чтобы понять: Медведь ЗНАЛ.
– Айван... – Талли подошел к охотнику. – Надо поговорить.
Медведь угрюмо качнул головой.
– Не о чем.
– Я должен был его выпустить! – горячо возразил Талли. – Это наш единственный шанс!
– Шанс? – Медведь грузно повернулся всем телом и скрестил за спиной руки. – Шанс был. Теперь его нет. Теперь краты знают, где вход в шахту 17.
Талли яростно вскинул голову.
– Они и раньше знали!
– Это тебе новый дружок сообщил? – усмехнулся Медведь.
Мальчик стиснул кулаки, но ответил спокойно:
– Нет. Так сказал мастер Меелин капитану Джейсону.
– Ну-ну... – Медведь угрюмо отвернулся. – Ко мне-то зачем пожаловал? Ты теперь взрослый, вон какие решения принимать научился. За всех скопом.
Талли едва не заплакал, но страшным усилием воли сдержался. Он не имеет права сдаться сейчас.
– Шерр’кхан умирает, – тихо сказал мальчик. – Он сейчас на поверхности, прямо над нами. Если ему не помочь, все погибнет, и краты продолжат управлять нашим миром.
Медведь приподнял левую бровь.
– Вот как?
– Да! – гневно, глотая слезы, Талли схватил названого отца за руку. – Айван, Медведь, учитель, ведь я никогда не подводил тебя раньше. Поверь мне сейчас! Шерр’кхан не крат, он настоящий пришелец! Я проверил!
Охотник долго молчал.
– Мал ты еще, Талли, – глухо ответил он наконец. – Слишком мал для такого выбора.
– Пожалуйста, поверь мне! – взмолился мальчик. – Это наш первый и последний шанс свергнуть кратов! Разве ты не мечтал сбить их проклятые города, разрушить концлагеря брэнов?!
– Хорошо ли ты все взвесил? – очень серьезно спросил Медведь. – Допустим, твой ящер и в самом деле ящер, а не поганый аристократ из Торонто. Ты подумал, что станет с нами, если из космоса нагрянет целый флот разъяренных ящеров?
Талли запнулся.
– Но... Но они же не нас резать станут!
– А кого? – тихо спросил Медведь. – Ты не видел войны, малыш. На такой войне нет времени разбирать, кто друг, кто враг. Да, мы ненавидим кратов не слабее, чем ящеры, но ведь и мы, и краты – люди. Нас уничтожат всех вместе...
– Нет! – яростно прервал Талли. – Ты не прав! Посмотри на меня! – Он гордо вскинул голову. – Шерр’кхан такой же ящер, как и носители кратов, но он нам не враг, и я это понял! Я ему помогаю! Так и они, когда прилетят, поймут, где друзья! Как понял я!
– Ты не человек, Талли, – сурово сказал Медведь.
Эти слова буквально заморозили мальчика.
– Что? – спросил он после долгой паузы.
– Ты не человек. Ты зоннер.
Талли сглотнул.
– И... И что?
– Ни один человек не стал бы помогать Шерр’кхану, – угрюмо ответил Медведь. – Пойми, он наш враг. Ящер или крат – нет разницы, он ненавидит нас всех. И уничтожит при первой возможности.
Талли молча стоял, глотая слезы. Медведь смотрел в сторону.
– Дашь нам вездеход? – после долгого молчания спросил мальчик.
Медведь с болью зажмурился.
– Нет, – сказал он глухо. – Я не имею права.
– А если б имел, дал бы? – совсем тихо спросил Талли.
Старый охотник медленно покачал гловой.
– Почему? – Талли сжал кулаки.
– Мне жаль Шерр’кхана, но страдания ящеров – не наше дело, – хмуро отозвался Медведь.
– Они страдают по нашей вине.
– Мы не отвечаем за кратов.
– Но отвечаем за себя!
– За себя я и отвечаю, – буркнул Медведь. – Разговор окончен. Можешь возвращаться к своему ящеру. Его не тронут, Джейсон обещал.
Талли отпрянул.
– Капитан знает?!
– А ты думал, нет? – Медведь фыркнул. – Тебе позволили еще разок проверить ящера. Он, кажись, и в самом деле не крат, иначе я давно поднялся бы на поверхность с винтовкой.
Стиснув зубы, Талли отрывисто кивнул и вошел в кабину лифта. Медведь смотрел ему вслед.
– Все же уходишь? – угрюмо спросил старик.
– Это мой выбор, – коротко ответил мальчик и нажал кнопку первого яруса. Там, спрятанный среди торосов, стоял последний вездеход Шахты 17. Медведь давно обучил приемного сына, как заводить вездеход без кодовой карты – на случай его, Медведя, неожиданной смерти.
Пока кабина поднималась, Талли стоял с закрытыми глазами. Он вспоминал свою жизнь среди людей, вспоминал несчастную малышку Лань и чувствовал, как черная ненависть к кратам захлестывает душу.
Он, не задумываясь, продал бы эту душу за шанс отомстить.
В принципе, так он и сделал.
Владимир Михайлов (1929—2008) Чёрный ящик с Руддерогги
Неприятности начинаются с мелочей. Так принято считать, хотя на самом деле мелочей вообще не бывает. Ладно, по порядку.
Я летел на Антилию. Ну, вы должны помнить: это тот мирок, где экспедгруппа Лепета нашла следы цивилизации, что потом получила в науке имя Второй Великой. Я к этой находке никакого отношения не имел, а что касается её потери – ну, тут многое зависит от точки зрения.
А дело было так: мне дали отпуск – дополнительный, после того, как нам удалось успешно разобраться с делом, известным как «Поиск исчезающих». Это на Милене, об этом перестали писать и говорить совсем недавно. На самом деле они, конечно, вовсе не исчезали, но разобраться в этом можно было, лишь потратив большую кучу времени и нервов. Потому мне и дали целый месяц свободы – в дополнение к законному.
На что употребить это время, я долго не раздумывал. На Милене я крутился чуть ли не полгода, а когда наконец вернулся, Дении на Теллусе и след простыл: как и предупреждала, она упорхнула на Антилию в составе МГПЦ – Мобильной группы поисков цивилизаций с доктором Лепетом во главе. Мне очень хотелось хоть немного пожить спокойно вместо того, чтобы снова окунаться в пространство. Но я уже тогда чётко понимал, что спокойная жизнь для меня возможна только при условии, что Дения где-то тут, рядом, в прямой видимости и слышимости. Без неё это была бы может и спокойная, но уж никак не жизнь. Да и шеф сказал:
– Там эта их цивилизация... чем-то таким от неё пахнет. Раз уж ты настроился махнуть туда – заодно погляди с наших позиций, что там и как. Фактов нет, но мне кажется...
Продолжать он не стал, только неопределённо пошевелил пальцами. Однако, его интуиции вся наша контора доверяет больше, чем таблице умножения.
Так что я даже не стал распаковывать свои котомки, а просто перенёс их с одного борта на другой – и полетел. Правда, ещё успел отбить Дении депешу – то есть предупреждение, чтобы невзначай не поставить её в неудобное положение. Вообще-то в такую возможность я не верил, но понимал, что в жизни может приключиться всякое.
Оно и приключилось. К счастью, к Дении это никакого отношения не имело. Так что спешу успокоить вас: у нас с ней и сейчас всё в порядке. В полнейшем.
А приключение действительно началось с, может показаться, мелочи. Дело в том, что на Антилию никаких регулярных рейсов, конечно же, не происходит. Так что экспедиции – а в те дни их там было целых две, гражданская и – скажем так: другая, обходились своим транспортом. Но если у других с кораблями и всем прочим царил полный порядок, то в распоряжении научников-цивилизатов было всего два кораблика. Будь я начальником, я бы запретил таким с позволения сказать судам выходить за пределы внутренних орбит. Они давно уже проволокой связаны для крепости. Но учёные – народ, прямо сказать, ненормальный, крыши у всех поголовно сдвинуты набок до предела. А у цивилизатов в особенности. И экипажи – им подстать. Так что на этих своих обломках кораблекрушения ныряют в Простор почём зря. Но я удивляюсь не тому, что ныряют, а тому, что и выныривают, и добираются и туда, куда надо, и оттуда.