— Кристиан всегда зол на меня.
— Правда? — Каррик улыбается и рад, как будто это — хорошая вещь. Его улыбка заразительна.
— Как Миа?
Его глаза потухают и улыбка исчезает.
— Она лучше. Зла как черт. Я думаю, что гнев — здоровая реакция на то, что произошло с нею.
— Она здесь?
— Нет, она вернулась домой. Уверен, что Грейс следит за ней.
— Я знаю, что это такое.
— Ты нуждаешься в присмотре, — предупреждает он. — Я не хочу больше рисковать тобой или жизнью моего внука.
Я покраснела. Он знает!
— Грейс читала твою историю болезни… Она сказала мне… Поздравляю!
— Эм. спасибо.
Он пристально смотрит сверху вниз на меня, и его глаза смягчаются, хотя он нахмурившись глядит на мое лицо.
— Кристиан скоро вернется, — говорит он мягко. — Это будет самым лучшим для него. Просто… дай ему немного времени.
Я киваю. О… Они говорили.
— Я должен идти. Я должен быть в суде. — Он улыбается и поднимается. — Я навещу тебя позже. Грейс хорошо отзывается о докторе Сингхе и докторе Бартли. Они знают, что делают.
Он наклоняется и целует меня еще раз.
— Я так благодарен тебе, Ана. Я никогда не смогу возместить то, что ты сделала для нас. Спасибо.
Я смотрю на него, мигая, чтобы не заплакать, внезапно наклоняясь, он нежно поглаживает мою щеку. Потом он разворачивается и уходит.
О, Боже. Я приняла его благодарность. От этого проявления признательности у меня закружилась голова. Может быть, теперь можно забыть дело брачного договора. Мое подсознание кивает с умным видом, и соглашается со мной еще раз. Я потрясена. Я трясу головой и аккуратно встаю с кровати. Я рада, обнаружив, что гораздо устойчивее держусь на ногах, чем вчера. Несмотря на то, что я делила кровать с Кристианом, я спала хорошо и чувствую себя обновленной. Моя голова все еще болит, но это тупая ноющая боль, она не пульсирует как вчера. Я измождена и больна, и мне нужно помыться. Я чувствую себя грязной. Я держу курс в ванну…
***— Ана! — кричит Кристиан.
— Я в ванной, — кричу я заканчивая чистить мои зубы. Теперь гораздо лучше. Я не смотрю на свое отражение в зеркале. Иисус, я в полном беспорядке. Когда я открываю дверь, Кристиан стоит у кровати, держа в руках поднос с едой. Он преобразился. Одетый во все черное, он побрился, принял душ, и выглядит хорошо отдохнувшим.
— Доброе утро миссис Грей, — говорит он радостно. — Я принес ваш завтрак. — Он выглядит таким ребячливым и очень счастливым.
Вау. Я широко улыбаюсь, возвращаясь в постель. Он тянет за поднос на колесах и поднимает крышку, чтобы показать мой завтрак: овсяная каша с сухофруктами, блины с кленовым сиропом, ветчиной, апельсиновым соком, и чай «Twinings English Breakfast». Текут слюнки, я так голодна. Я отпиваю несколько глотков апельсинового сока и ковыряюсь в овсянке. Кристиан сел на край кровати, залюбовавшись мной. Он хмыкнул.
— Что? — спросила я с полным ртом.
— Мне нравится смотреть, как ты ешь, — говорит он. Но я не уверена, что он ухмылялся по этому поводу. — Как ты себя чувствуешь?
— Лучше, — шепчу я.
— Я никогда не видел, чтобы ты так ела.
Я поднимаю на него взгляд, и мое сердце сжимается. Мы не можем больше спрятать очевидность.
— Это потому что я беременна, Кристиан.
Он фыркнул и иронично улыбнулся.
— Если бы я знал, что это заставит тебя есть, я бы сделала это с тобой раньше.
— Кристиан Грей! — я открыла рот от изумления и поставила тарелку с овсянкой.
— Не прекращай кушать, — тревожится он.
— Кристиан, нам нужно поговорить об этом.
Он помолчал.
— О чем здесь говорить? Мы скоро станем родителями. — Он пожал плечами, пытаясь выглядеть беспечно, но я вижу его страх. Убрав поднос с едой, я сползаю с кровати и беру его за руки.
— Ты напуган, — шепчу я. — Я понимаю.
Он смотрит на меня невозмутимо, глаза широко открыты и все его ребячество улетучилось.
— Я тоже. Это нормально. — шепчу я.
— Какой из меня отец? — Его голос хриплый, едва слышно, что он говорит.
— О, Кристиан. — Я едва не рыдаю. — Ты постараешься быть самым лучшим. Как и все.
— Ана, я не знаю, смогу ли я…
— Конечно, ты сможешь. Ты любящий, ты веселый, ты сильный. Наш ребенок ни в чем не будет нуждаться.
Он холоден, уставившись на меня, сомнение, запечатлено на его красивом лице.
— Да, было бы идеально повременить с этим, чтобы подольше насладится нами двумя, но теперь нас будет трое, и мы будем расти вместе. Мы будем семьей. Наша общая семья. И твой ребенок будет любить тебя просто так, как и я. — Слезы потекли из моих глаз.
— О, Ана, — шепчет Кристиан, его голос, мучительный и огорченный. — Я думал, что потерял тебя. Тогда я думал, что потерял тебя снова. Видя тебя, лежащей на земле; бледная и холодная, без сознания. Все мои худшие страхи, казалось, сбылись. А теперь ты здесь — смелая и сильная, даешь мне надежду. Ты любишь меня после всего, что я сделал.
— Да, я люблю тебя, Кристиан, несмотря ни на что. И всегда буду любить.
Мягко беря мою голову своими руками, он вытирает мои слезы большими пальцами. Он вглядывается в мои глаза, серые к синему, и все, что я вижу: его страх, удивление и любовь.
— Я тоже тебя люблю, — выдыхает он. И целует меня нежно-нежно, как человек, который обожает свою жену. — Я постараюсь быть хорошим отцом, — шепчет он в мои губы.
— Попробуй, и у тебя получится. И потом у тебя нет большого выбора в этом вопросе, потому что «Blip» и я не уйдем никуда.
— «Blip»?
— «Blip».
Он поднял брови.
— Я называл его «Junior» в своей голове.
— Он и есть «Junior».
— Но мне нравится «Blip» — Улыбнулся он смущенно и снова поцеловал меня.
Глава 24
— Я бы весь день тебя целовал, но твой завтрак стынет, — шепчет Кристиан напротив моих губ. Он смотрит на меня сверху вниз, теперь улыбаясь, но не глазами; они томные, чувственные. Он снова изменился. Мой мистер Капризный.
— Ешь, — приказывает он, и его голос мягкий. Я глотаю, реагируя на его тлеющий взгляд, и ползу обратно в постель, избегая предусмотрительно трубок от капельницы. Он толкает лоток ко мне. Овсянка остыла, но блины прекрасны в самом деле, они аппетитные.
— Ты знаешь, — бормочу я между глотками, — «Blip» может быть девочкой.
Кристиан проводит рукой по волосам.
— Две женщины, да? — тревога мигает на его лице, и его сексуальный взгляд исчезает.
Вот дерьмо.
— У тебя есть предпочтения?
— Предпочтения?
— Мальчик или девочка.
Он хмурится.
— Пусть будет здоровым, — говорит он тихо, явно смущенный вопросом. — Ешь, — огрызается он, и я знаю, что он пытается избежать этой темы.
— Я ем, ем. Боже, береги свои волосы, Грей. — Я смотрю на него внимательно. В уголках его глаз образовались морщинки от беспокойства. Он говорил, что постарается, но я знаю, он все еще волнуется из-за ребенка. О, Кристиан, я тоже. Он садится в кресло рядом со мной, поднимая «Seattle Times».
— Вы снова на первой полосе газет, миссис Грей. — Его тон горек.
— Опять?
— Писаки только и делают, что переписывают на новый лад вчерашнюю историю, но выглядит правдоподобно. Хочешь прочесть?
Я качаю головой.
— Почитай мне. Я ем.
Он ухмыляется и продолжает читает статью вслух.
Это отчет о Джеке и Элизабет, представляющая их как современных Бонни и Клайда. В ней кратко упоминают похищение Мии, мое участвие в ее спасении, и то что Джек и я находимся в одной больнице. Как пресса получила эту информацию? Я должна спросить у Кейт.
Когда Кристиан закончил, я попросила: — Почитай еще что-нибудь, пожалуйста. Мне нравиться слушать тебя.
Он угождает мне и читает сводку о буме по поводу производства бубликов, а также о событии, что «Боинг» отменил запуск в производство какого-то самолета. Кристиан хмурится когда читает. Слушая его успокаивающий голос, в то время пока я ем, уверенная в том, что я в порядке. Миа в безопасности и мой маленький «Blip» в безопасности — я чувствую драгоценные минуты покоя, несмотря на все, что произошло за последние несколько дней.
Я понимаю: Кристиан беспокоится о ребенке, но я не понимаю глубину его страха. Я хочу поговорить с ним об этом. Посмотрим, смогу ли я успокоить его.
То что меня удивляет, что он не перенес на себя идеальный пример, его родителей. И Грейс и Каррик являются примерными родителями, или мне так кажется. Может быть, это было вмешательством Суки-Тролля, которая так плохо на него повлияла. Я не хочу так думать. Но на самом деле я думаю, что это все ведет к его родной матери, хотя я уверена, что без миссис Робинсон не обошлось. Я оставила свои мысли, когда вспомнила разговор шепотом. Черт! Он всплывает в моей памяти, когда я была без сознания. Кристиан говорил с Грейс. Но тени в моей голове тают. О, это так расстраивает.