— Пожалуйста, детектив. Хайд в полицейском участке еще?
— Да, мэм. Он уехал из госпиталя рано утром. С теми обвинения, что ему предъявлены, он будет у нас еще долгое время. — Он улыбается, и морщинки собираются в уголках его темных глаз.
— Хорошо. Это было тревожное время для моего мужа и меня.
— Я долго говорил с мистером Греем, этим утром. Он очень помог. Интересный мужчина, ваш муж.
«Вы понятия не имеете насколько».
— Да, я тоже так думаю. — Я выдаю ему вежливую улыбку, и он знает, что он свободен.
— Если вы вспомните что-нибудь, — позвоните мне. Вот моя визитка. — Он достает визитку из своего бумажника и вручает ее мне.
— Спасибо, детектив. Я так и сделаю.
— Доброго дня, миссис Грей.
— Доброго дня.
После того, как он ушел, я заинтересовалась в чем был обвинен Хайд? Не сомневаюсь, что Кристиан не скажет мне. Я сморщила губы.
Мы поехали в тишине в «Эскала». Сейчас вел Сойер, Прескотт — находилась рядом с ним, и мое сердце билось все тяжелее и тяжелее, пока мы возвращались. Я знаю Кристиана и мне предстоит чертовская борьба, и я не знаю, хватит ли мне энергии.
Пока мы поднимаемся в лифте из гаража с Прескоттом позади меня — я пытаюсь собраться с мыслями. Что я собираюсь сказать? Я считаю, что сказала все в моем письме. Возможно он даст мне некоторые ответы. Я надеюсь на это… я не могу успокоить свои нервы. Мое сердце колотится, рот сух, а пальцы потные. Я не хочу борьбы. Но иногда он настолько трудный и я должна настоять на своем.
Двери лифта скользят, открываясь и показывая фойе, и оно опять аккуратно и опрятно. Стол находится в вертикальном положении, и новая ваза находится на месте с великолепным букетом бледно-розовых и белых пионов. Я быстро проверяю картины, в то время, как мы проходим мимо — Мадонна выглядит неповрежденной. Сломанная дверь холла установлена и снова в рабочем состоянии, и Прескотт любезно открывает ее для меня. Сегодня она такая тихая. Я думаю, что предпочитаю ее такой.
Я бросаю свой портфель в холле и направляюсь в комнату. Я останавливаюсь. О, черт!
— Добрый вечер, миссис Грей, — мягко говорит Кристиан. Он стоит у фортепьяно, одетый в обтягивающую черную футболку и джинсы… те джинсы — те, что он носит в игровой. О боже. Они из застиранного светло-синего денима, аккуратные, порванные в коленях и жаркие. Он приближается ко мне, с босыми ногами, с расстегнутой верхней пуговицей, не сводя с меня горящих глаз.
— Хорошо, что ты дома. Я ждал тебя.
Глава 11
— Когда, сейчас? — прошептала я. Мой рот остается сухим, мое сердце колотится в груди. Почему он так одет? Что он имеет в виду? Он все еще в плохом настроении?
— Да. — Его голос по-кошачьи мягок, но он ухмыляется по мере приближения ко мне.
Черт побери он выглядит возбуждающим — его джинсы висят на бедрах. О нет, я не хочу отвлекаться на мистера Сексуальные-Ноги. Я пытаюсь определить его настроение, пока он приближается ко мне. Злой? Игривый? Похотливый? Гах! Это невозможно сказать.
— Мне нравятся твои джинсы, — бормочу я. Он улыбается обезоруживающей волчьей улыбкой, которая не затрагивает его глаз. Дерьмо — он все еще сердится. Он в этом, чтобы отвлечь меня. Он останавливается напротив меня и я осушена его напряжением. Он пристально смотрит вниз, широкие нечитабельные глаза прожигают меня. Я сглотнула.
— Я понимаю, у вас проблемы, миссис Грей? — говорит он вкрадчиво, и что-то вытаскивает из заднего кармана джинсов. Я не могу оторвать свой взгляд от него, но слышу, как он разворачивает лист бумаги. Он поднимает его вверх, и, коротко взглянув в его сторону, я узнаю мой е-мэйл. Я вижу, как он гневно сверкает глазами.
— Да, у меня есть вопросы, — шепчу я, задыхаясь. Мне нужна дистанция, если мы собираемся обсудить это. Но, прежде чем я смогла сделать шаг назад, он наклоняется и сует свой нос ко мне. Мои глаза с трепетом закрылись, поскольку я почувствовала его неожиданное мягкое прикосновение.
— У меня тоже, — шепчет он на моей коже, и я открываю глаза на его слова. Он выпрямляется и смотрит пристально на меня еще раз.
— Я думаю, что знаю твои проблемы, Кристиан. — Мой голос дрожит, и он сужает глаза, подавляя веселость, которая вспыхивает на мгновение.
Мы будем ссориться? Я делаю предупредительный шаг назад. Мне нужна физическая дистанция; между ним, между его запахом, его взглядом, его отвлекающим телом в возбуждающих джинсах.
Он хмурится когда я отодвигаюсь.
— Почему ты вернулся из Нью-Йорка? — Шепчу я.
Давай закончим с этим.
— Ты знаешь почему. — В его тоне слышатся предупреждающие звоночки.
— Потому что я пошла с Кейт?
— Потому что ты не сдержала свое слово, бросила мне вызов и подвергла себя излишнему риску.
— Не сдержала слово? Вот как ты смотришь на это? — Я задыхаюсь, игнорируя остальную часть его предложения.
— Да.
Черт побери.
— Я говорю о чрезмерной реакции. — Я начинаю закатывать глаза, но останавливаюсь, когда он начинает хмуриться. — Кристиан, я передумала. — Медленно объясняю я, спокойно, словно он — ребенок. — Я — женщина. Мы известны этим. Это то, что мы делаем.
Он смотрит на меня так, как будто не понимает этого.
— Если бы я хоть на минуту подумала, что ты прервешь свою деловую поездку… — Я не нахожу слов и понимаю, что не знаю что сказать. Я на мгновение возвращаюсь к нашим клятвам. — Я никогда не обещала повиноваться тебе, Кристиан. — Но я придерживаю язык, потому что в глубине души я рада, что он вернулся. Несмотря на его ярость, я рада что он целый и невредимый стоит передо мной.
— Ты передумала? — Он не может скрыть свое высокомерное недоверие.
— Да.
— И ты не подумала позвонить мне? — Он смотрит на меня, недоверчивым взглядом, перед тем как продолжить. — Что дальше, — ты оставила охранников здесь и подвергла Райана риску.
Ох. Я не подумала об этом.
— Я должна была позвонить, но решила не беспокоить тебя. Если бы я это сделала, я уверена, ты запретил бы мне пойти, а я так соскучилась по Кейт. Я хотела увидеть ее. Кроме того, это защитило меня, когда Джек был здесь. Райан не должен был впускать его.
— Это так запутано. Если бы Райан этого не сделал, Джек был бы на свободе. — Глаза Кристиана дико мерцают, затем закрываются, его лицо напрягается как от боли. О нет. Он качает головой и прежде чем я осознаю, он сжимает меня в своих руках, сильно прижимая к себе. — О, Ана, — шепчет он, в то время как сжимает меня так сильно, что я едва могу дышать. — Если что-то случится с тобой… — Его голос переходит в едва слышимый шепот.
— Не случится, — сумела сказать я.
— Но это могло случиться. Я умер тысячу раз сегодня, думая о том, что могло случиться. Я был так зол, Ана. Зол на тебя, на себя. Зол на всех. Я не помню, чтобы я так злился, кроме как… — он снова остановился.
— Кроме как? — продолжила я
— Однажды в твоей квартире. Когда Лейла была там.
Ох. Я не хочу думать об этом.
— Ты был так холоден утром, — говорю я. Мой голос ломается на последнем слове, когда я вспоминаю отвратительное чувство неприятия в душе. Он перемещает руки на заднюю часть моей шеи, ослабляя хватку и я делаю глубокий вдох. Он тянет мою голову назад.
— Я не знаю как управлять этим гневом. Я не хочу думать, что могу причинить тебе боль, — говорит он, его глаза широко открыты и осторожны. — Этим утром я хотел наказать тебя, ужасно и… — он останавливается, я думаю у него нет слов, или слишком боится, чтобы их произнести.
— Ты взволнован тем, что мог причинить мне боль? — Я заканчиваю его предложение, не веря в то, что он мог сделать мне больно ни на минуту, но тоже успокаиваясь. Маленькая, порочная часть меня боится того, что ему этого больше не нужно.
— Я не доверяю себе, — говорит он тихо.
— Кристиан, я знаю, ты никогда не причинишь мне вреда. Не физически, во всяком случае. — Я обхватила его голову руками.
— Знаешь? — спрашивает он скептически.
— Да. Я знала — то, что ты сказал, была только пустая угроза. Я знаю, что ты не собирался выбивать дерьмо из меня.
— Я хотел.
— Нет, ты этого не сделал бы. Ты просто думал, что можешь сделать.
— Не знаю, правда ли это, — бормочет он.
— Подумай об этом, — призываю я, снова обхватывая его руками, уткнувшись носом в грудь через черную футболку. — О том, как ты себя чувствовал, когда я ушла. Ты говорил мне достаточно часто, что ты делал. Как это изменило твое представление мира, меня. Я знаю чем ты пожертвовал ради меня. Думай о том, что ты чувствовал из-за следов наручников на медовом месяце.
Он стал неподвижным, и я знаю, что он обрабатывает информацию. Я сжала руки вокруг него, на его спине, чувствуя тугой тонус его мышц под футболкой.
Постепенно, он расслабляется, так как напряжение медленно стихает.