Я попросил соответствующим образом проинструктировать стражей в вестибюле, прошел назад к
машине и сказал Вулфу:
– О'кей. Постарайтесь как следует, чтоб я не выглядел болтуном. От Элен Велтц пока нет вестей. Стеббинс только задал пару глупейших вопросов и
получил на них ответы, которые вполне заслужил.
Вулф вылез из машины, и мы прошли к интересующему нас дому. Он оказался небольшим, но весьма элегантным, настолько элегантным, что не нуждался в
ковровых дорожках. Швейцар годился бы на роль первого любовника в любом кинобоевике, а лифтер – его старшего брата. Держались они с холодком, но
в этом не было личной неприязни. Когда нас выпустили на шестом этаже, лифтер стоял у открытой двери до той минуты, пока на наш звонок дверь в
квартиру не была открыта, и нас не пригласили войти. Нас впустила даже не классическая субретка, а безусловно сама Филлис Джей. Я неоднократно
платил от 4.40 до 5 долларов, чтобы посмотреть на ее игру из первых рядов партера, так что наверняка бы оценил это бесплатное знакомство при
других обстоятельствах, но мои мысли были заняты другим. Да и ее тоже. Разумеется, она играла, поскольку актрисы всегда играют, но без блеска,
ведь эта роль была не для нее. Она изображала верную опору для друга в беде и действовала весьма старательно, но как то неубедительно. Приняла у
Вулфа его шляпу и трость, проводила нас в большую общую комнату, а из нее через арку в помещение меньших размеров.
Робина Кин сидела на кушетке, запустив обе руки себе в волосы. Вулф сделал три шага и поклонился. Она взглянула на него, затрясла головой, как
будто прогоняла назойливую муху, прижала пальцы к глазам и еще раз посмотрела на незваного гостя.
– Я буду в студии, Робби, – прощебетала Филлис Джей, прождав ровно столько, сколько требовалось, чтобы услышать просьбу остаться, не дождалась
ее и вышла.
Миссис Эш пригласила нас сесть. Я сначала подобрал стул посолиднее для Вулфа, потом уже сел рядом с ним.
– Я смертельно устала, – пожаловалась Робина Кин. – Я опустошена, совершенно опустошена. Не думаю, чтобы я когда либо… Но в чем дело? Конечно,
это связано с моим мужем?
Либо поставленный тембр ее голоса был врожденным, либо она выработала его у себя настолько, что пользовалась им без труда, но им нельзя было не
восхищаться. Выглядела она на самом деле измученной, а голос звучал божественно.
– Я постараюсь быть предельно кратким, – пообещал Вулф. – Знаете ли вы, что я встречался с вашим мужем? Что он как то заехал ко мне в июле
месяце?
– Да. Знаю. Знаю обо всем этом теперь.
– Именно для того, чтобы дать показания о нашем с ним разговоре, я был вызван в суд прокуратурой. Сегодня в суде я в ожидании своей очереди
задумался о некоторых обстоятельствах дела, и мне на ум пришла одна мысль, которая, как я посчитал, заслуживает внимания. Ну, а поскольку в
конечном счете она могла оказаться выгодной для вашего супруга, с разбирательством надо было поторопиться. Поэтому я ушел из суда вместе с
мистером Гудвином, моим помощником, и мы потратили сегодняшний день на разработку моей идеи.
– Какой идеи? – ее руки были сжаты в кулачки, которыми она упиралась в кушетку, чтобы не упасть.
– Об этом позднее. Мы кое чего добились, возможно, сегодня вечером пойдем дальше. Но независимо от того, удастся ли нам добиться дальнейших
успехов или нет, я уже располагаю информацией, представляющей значительную ценность для вашего супруга. Она, возможно, не полностью обелит его,
но, как минимум, посеет сомнения в его виновности в умах присяжных. А это может помочь его защитнику добиться оправдательного приговора.