Арчи?
Я вскочил со стула. Элен Велтц посмотрела на Унгера, затем на меня, после чего неторопливо поднялась.
– Давайте нарвем цветов, – предложил я. – Мистер Унгер наверняка пожелает, чтобы я оставался у него на виду, но не мог ничего расслышать.
Элен пошла по дорожке между яблонями, которых здесь было довольно много, и добралась до полянки, трава и дикие цветы на которой доходили нам до
колен.
– Ну, лютики я знаю, а вот что это за голубые цветочки?
Ответа не последовало. Через сотню ярдов я повторил попытку.
– Мы уже ушли достаточно далеко, если только он не станет кричать в рупор.
Она продолжала идти.
– Хватит! – скомандовал я. – Признаю, это надо быть маньяком, чтобы при подобных обстоятельствах наброситься на мистера Вулфа, но кто поручится,
что Унгер – не псих? Я давно уже понял, что от людей, причастных к делу об убийстве, можно ждать чего угодно.
Она сразу же повернулась ко мне:
– Он вовсе не причастен к делу об убийстве!
– Будет причастен прежде, чем мистер Вулф закончит с ним разговор.
Она опустилась в траву, скрестила ноги, закрыла лицо руками и затряслась. Я стоял и растерянно смотрел на нее, ожидая, когда же она обратится ко
мне, но она молчала. Продолжала еще сильнее трястись, в чем не было ничего полезного. Через полминуты я присел перед ней на корточки и крепко
ухватил ее за голые коленки, заговорив напористо:
– Так никто не поступает. Откройте клапан и стравите давление. Растянитесь на земле, брыкайтесь, вопите. Если Унгер вообразит, что дело во мне,
тем лучше, он прибежит к вам на помощь, и я буду иметь возможность дать ему доброго тумака.
Она что то пробормотала. Руки закрывали ей лицо и было не слышно сказанного, но мне показалось она воскликнула:
– Помоги мне, Боже!
Она больше не тряслась, а только дрожала, по всей вероятности, успокаиваясь. На этот раз я смог разобрать ее слова:
– Вы делаете мне больно!
Я ослабил пальцы, а через секунду убрал их с коленок, потому что она отнял руки от лица и подняла голову. Щеки ее пылали, но глаза оставались
сухими.
– Мой Бог, – сказала она, – как было бы чудесно, если бы вы крепко обняли меня, прижали к себе и сказали бы: «Олл райт, моя дорогая, я сам
позабочусь обо всем, оставь это мне». Какое бы это было счастье!
– Я могу попробовать, – предложил я, – если только вы коротенько объясните мне, о чем именно мне следует позаботиться. Обнять же вас и крепко
прижать к себе – не проблема. Так что не тяните.
Она не обратила внимания на мои слова.
– Господи, какая же я дура… Вы видели мою машину. Мой «ягуар»?
– Да, видел. Замечательная машина.
– Я собираюсь его сжечь. Как это сделать?
– Облейте машину керосином, главным образом изнутри, поднесите к ней зажженную спичку и быстро отпрыгните назад. Хорошенько продумайте, что
сказать страховой компании, а то можно угодить за решетку.
Она снова проигнорировала мои слова.
– Дело не в одной машине, в других вещах тоже. Я должна была их иметь. Почему я не приобрела себе мужа? Я могла бы найти десяток, но нет, все
они мне были не по нраву. Я хотела всего добиться сама. Мне нужен был мой собственный «ягуар». А теперь вот тут вы, человек, которого я никогда
прежде не видела, и какое бы было счастье, если бы вы согласились взять меня в жены. Мне надо на кого то опираться, понимаете?
Я искренне посочувствовал ей:
– Почему вы считаете себя таким уж плохим приобретением? Каковы условия сделки? В чем заключаются обязательства?
Она повернула голову, чтобы посмотреть через лужайку на дом.