Хотя полковник сказал "внимание" совсем негромко, сразу же наступила мертвая тишина.
— Джентльмены, садитесь в круг. Сержант, нас хорошо будет слышно, если вы поместите микрофон в центре такого круга?
— Да, сэр. У меня уже почти все готово.
Десять человек и существо из космоса образовали круг, в середине которого стоял небольшой треножник с подвешенным к нему микрофоном. Люди обливались потом; человека-жердь слегка знобило. В стороне, понурив голову, стоял ослик. Постепенно пододвигаясь все ближе, но пока еще футах в пяти от круга, толпились все кители Черрибелла, оказавшиеся в этот момент дома; палатки и бензозаправочные станции были забыты.
Сержант накал на кнопку; кассеты завертелись.
— Проверка… проверка… — сказал он. Нажав на кнопку "обратно", он через секунду ее отпустил и дал звук. "Проверка… проверка…" — сказал динамик громко и внятно. Сержант перемотал ленту и приготовился к тому, чтобы записывать.
— Когда я нажму на кнопку, сэр, — повернулся он к полковнику, начнется запись.
Полковник вопросительно посмотрел на человека-жердь, тот кивнул, и тогда полковник в свою очередь кивнул сержанту.
— Мое имя Гарвейн, — раздельно и медленно проговорил человек-жердь. Я прибыл к вам с одной из планет звезды, не упоминаемой в ваших астрономических справочниках, хотя шаровое скопление из 90 тысяч звезд, к которому она принадлежит, вам известно. Она находится на расстоянии свыше 4 тысяч световых лет от Земли по направлению к центру Галактики.
Однако сейчас я выступаю не как представитель своей планеты или своего народа, но как полномочный министр Галактического Союза, федерации передовых цивилизаций Галактики, созданной во имя всеобщего блага. На меня возложена миссия посетить вас и решить на месте, следует ли приглашать вас вступить в нашу федерацию.
Вы можете задавать мне любые вопросы, однако я оставляю за собой право ответить на некоторые из них лишь тогда, когда приду к определенному решению. Если это решение окажется положительным, то я отвечу на все вопросы. Вас это устраивает?
— Устраивает, — ответил полковник. — Как вы сюда попали? На космическом корабле?
— Совершенно верно. Он сейчас прямо над нами, в 23 тысячах миль от Земли, вращается вместе с Землей и, таким образом, все время остается над одной и той же точкой ее поверхности. За мной оттуда наблюдают — вот почему я предпочитаю оставаться здесь, на открытом месте. Когда мне понадобится, я просигнализирую, чтобы они спустились и подобрали меня.
— Откуда вы так великолепно знаете наш язык? У вас телепатические способности?
— Нет, я не телепат. В Галактике нет ни одного вида разумных существ, чьи представители были бы все телепатически одарены; но отдельные телепаты встречаются среди всех видов. Меня обучили вашему языку специально для этой миссии. Уже много столетий среди вас живут наши наблюдатели (говоря "наши", я конечно, имею в виду Галактический Союз). Совершенно очевидно, что я, например, не сойду за землянина, чего нельзя сказать о других видах. Кстати говоря, они не замышляют против вас ничего дурного и не пытаются воздействовать на вас каким бы то ни было образом; они наблюдают — и это все.
— Что нам даст присоединение к вашему Союзу, если нас пригласят вступить в него и если мы примем такое приглашение?
— Прежде всего, вы пройдете краткосрочный курс обучения основным наукам и больше не будете драться друг с другом. Когда ваши успехи удовлетворят нас и мы увидим, что оснований для опасения нет, вы получите средства передвижения в космосе и многое другое — постепенно, по мере того как будете это осваивать.
— А если нас не пригласят или если мы откажемся?
— Тогда вас оставят в покое; будут отозваны даже наши наблюдатели. Вы сами определите свою судьбу: либо в ближайшее столетие сделаете свою планету совершенно необитаемой, либо сами овладеете науками, и тогда с вами опять можно будет говорить о вступлении в Союз. Время от времени мы будем проверять, как идут ваши дела, и, если станет ясно, что вы не собираетесь себя уничтожить, к вам обратятся снова.
— Раз вы уже здесь, к чему такая спешка? Почему бы вам не поговорить прямо с нашими руководителями?
— На этот вопрос я сейчас отвечать не стану. Причина спешки может показаться несущественной, но на самом деле все это сложно, и я просто не хочу тратить время на объяснения, почему мы спешим.
— Допустим, вы решите нас принять, как в таком случае установить с вами связь, чтобы сообщить вам о нашем решении? По-видимому, вы достаточно информированы о нас и знаете, что я не полномочен дать вам ответ.
— Мы узнаем о вашем решении через своих наблюдателей. Одно из условий приема в федерацию — опубликование в ваших газетах этого интервью полностью, так, как оно записывается сейчас на вашей пленке. А потом все будет ясно из действий и решений вашего правительства, которые за этим последуют.
— А как насчет других правительств? Ведь мы не можем единолично решать за весь мир.
— Для начала остановились на вашей стране. Если вы примете приглашение, мы скажем, как побудить других последовать вашему примеру. Кстати, способы эти исключают применение силы или хотя бы угрозу ее применения.
— Хороши, должно быть, способы, — скривился полковник.
— Иногда обещание награды действует лучше, чем любая угроза. Вы думаете, другие страны смирятся с тем, что вы заселите планеты далеких звезд еще до того, как они смогут достичь Луны? Но это не так уж важно. Вы вполне можете положиться на наши способы убеждения.
— Звучит прямо-таки сказочно. Но вы говорили, что вам поручено решить сейчас, на месте, достойны ли мы вступить в вашу федерацию. Могу я спросить, на чем будет основываться ваше решение?
— Прежде всего я должен установить степень вашей ксенофобичности, что я и сделал. Ксенофобия — это страх перед чужаками вообще. У нас есть слово, не имеющее эквивалента в вашем языке: оно означает страх и отвращение, испытываемые перед физически отличными от нас существами. Я был избран для первого прямого контакта с вами, как типичный представитель своего вида. Поскольку я более или менее человекоподобен (точно так же, как и вы более или менее похожи на меня), я, вероятно, вызываю в вас больший ужас и отвращение, чем совершенно отличные от вас виды. Я карикатура на человека, и потому скорее внушу вам ужас, неужели какое-нибудь существо, не имеющее с вами даже отдаленного сходства.
Возможно, вы сейчас думаете о том ужасе и отвращении, которые вы испытываете при виде меня. Но, поверьте мне, вы выдержали это испытание. Есть в Галактике виды существ, которым никогда, как бы они ни преуспели в других областях, не стать членами федерации; они никогда не смогли бы смотреть на существо какого-либо другого вида или общаться с ним; они или с воплем бросились бы от него прочь, или пытались бы тут же с ним расправиться. Наблюдая за вами и за этими людьми, — взмахом длинной руки он как бы обвел столпившееся неподалеку гражданское население Черрибелла, — я убеждаюсь в том, что мой вид вызывает в вас отвращение, но, поверьте мне, оно не слишком сильное и безусловно преодолимо. Первое испытание вы выдержали удовлетворительно.
— А что, предстоят и другие?
— Еще одно. Но мне, пожалуй, пора…
Не закончив фразы, человек-жердь навзничь упал на песок и закрыл глаза.
В один миг полковник был на ногах.
— Что за черт?! — вырвалось у него.
Торопливо обойдя треножник с микрофоном, он склонился над неподвижным телом и приложил ухо к кроваво-красной груди.
Когда полковник выпрямился, он увидел, как лохматый седой старатель смеется, откинув голову.
— Сердце не бьется, полковник, потому что его нет. Но я могу оставить вам Гарвейна как сувенир, и вы найдете в нем кое-что куда более интересное, чем внутренности и сердце. Да, это марионетка, которой я управлял, как ваш Эдгар Берген4 управляет своим… как же его зовут?.. ах да, Чарли Маккарти. Он выполнил свою задачу и деактивирован. Садитесь на свое место, полковник.
Полковник Кейси медленно отступил назад.
— Для чего все это? — спросил он.
Дейд Грант сорвал с себя бороду и парик, кусок ткани стер с лица грим — перед ними стоял теперь красивый молодой человек. Он продолжал:
— То, что он вам сказал (или, вернее, то, что вам сообщили с его помощью), — правда. Да, он только подобие человека, но он точная копия представителя одного из разумных видов Галактики — вида, который, по мнению наших психологов, показался бы вам, будь вы тяжело и неизлечимо ксенофобичны, ужаснее любого другого. Подлинного представителя этого вида мы не привезли с собой потому, что у этих существ есть своя собственная фобия, агорафобия — боязнь пространства. Они высоко цивилизованы и пользуются большим уважением в федерации, но никогда не покидают своей планеты.