Они орали, бранились, Конрад начал морщиться, наконец грянул, как рассерженный лев:
– Если не замолчите, я сейчас же разделю награду на троих!.. Три тысячи – это будет только справедливо, ведь вас трое!
Он взглянул поверх их голов на сбегающийся на площадь народ. Стоял гам, все переговаривались, вновь прибывшие жадно спрашивали, что случилось, им рассказывали, но все смотрели и на Конрада, что на огромном боевом жеребце смотрелся очень внушительно.
Арнольд протиснулся вперед, могучий голос без труда покрыл разномастный гул:
– Позвольте, я скажу, Ваше Величество!..
Конрад вскинул руку, гаркнул мощно:
– Все тихо! Иначе палач получит чью-то голову раньше, чем голову этого человека!
Сигизмунд ахнул, рванулся вперед, я ухватил его за руку, с силой дернул. Он застонал, в глазах были невыносимая тоска и жалость. Мы слышали в тишине ясный сильный голос Арнольда:
– Отыскал меня вот этот человек… Хегерт, да иди же сюда! Вот он меня… нашел, только ему и надо отдать все три тысячи монет.
Конрад пронзительно взглянул поверх голов. Двое всадников протащили вперед из задних рядов несчастного Хегерта, за ним с плачем протискивалась его жена. Хегерт рухнул на колени перед конем Конрада.
– Ты его отыскал? – возвысил голос Конрад. – Я хочу, чтобы весь мой народ… отныне это все мой народ!.. чтобы все видели, что награду получает именно тот, кто ее заслужил!
В звенящей тишине все услышали дрожащий, срывающийся от плача голос Хегерта:
– Ваше Величество!.. Умоляю!.. Никаких монет… я лучше умру в нищете и бедности!.. Я не стану причиной гибели этого святого человека!..
Конрад нахмурился.
– Объясни, – прогремел он ледяным голосом и зыркнул из-под нависших бровей на молчаливую толпу. На площади народу становилось все больше и больше, новоприбывшие торопливо спрашивали, что стряслось, на них зло шикали, страшась пропустить хоть слово короля или Хегерта. – Так ты отыскал этого человека… или это был не ты?
– Не я! – вскричал Хегерт. Всадники сразу оживились, начали горячить коней, стараясь привлечь к себе внимание. – Не я!.. Он сам, услышав о моей бедности, вышел и предложил мне, чтобы я… о, смилуйся, Господь!.. отвел его в ближайший замок и получил награду. Это последнее, что он может сделать в этой жизни для своих людей…
Он упал на колени, стал биться головой о землю, протягивать руки к Арнольду, к небу, к молчаливой толпе.
Конрад проревел страшно:
– Что ты хочешь, червь?
– Я, недостойный, – вскричал Хегерт, – прошу лишь, чтобы меня поразил гром небесный… или земля разверзлась у меня под ногами, покарав за такой грех…
На землю пала глубокая черная тень. Люди со страхом подняли головы, послышались испуганные вскрики: в небе откуда ни возьмись огромная туча целиком закрыла солнце. Поднялся ветер, пронесся, взметая пыль.
Конрад выпрямился, лицо стало красным от гнева. Конь под ним переступил нервно передними ногами, уши запрядали, на них падало горячее дыхание Конрада.
В передних рядах толпы заголосили женщины. Одна упала на колени и подняла над головой ребенка. Арнольд поморщился, но сделал скупой жест в ее сторону, благословляя. Еще одна женщина с горестным воплем подняла ребенка и протянула в сторону Арнольда. Страж грубо толкнул Арнольда, не давая тому совершить крестное знамение над ребенком. По толпе прокатился плач, горестные выкрики. Люди поднимали над головой детей, указывали младенцам на Арнольда, чтобы те увидели, запомнили, чтобы на них упала благодать от созерцания святого человека.
Мы с Сигизмундом видели, как по толпе словно пробежала волна. Люди опускались на колени, прощаясь с королем. Мужчины и женщины протягивали в его сторону руки, просили прощения, кто за то, что плохо о нем думал или говорил, кто за то, что помнил о своем доме, но забыл о стране, и все вместе смотрели в его сторону блестящими от слез глазами.
Море лиц, у всех одинаково блестят дорожки на лицах, у всех катятся слезы, а потом женский плач потонул в глухом непонятном шуме, даже я вытянул шею, сразу не понял, что это тяжко и неумело рыдают мужчины, прощаясь с королем-подвижником.
Конрад сидел все такой же выпрямленный, но багровость ушла, крупное лицо медленно и страшно бледнело. Под глазами обозначилась густая синева, на глазах натягивалась кожа на скулах.
Рядом со мной громко и взахлеб рыдал Сигизмунд. Губы вздулись, нос распух и блестит, глаза красные, как у вареного рака, а по щекам бегут настоящие чистейшие ручьи. Я повернул коня, ухватил повод коня Сигизмунда и поспешно повел рысью в ближайшую улицу. Гугол неотрывно следовал за нашими спинами.
Стражники на воротах встретили нас такими же равнодушными взглядами, никто не поинтересовался, чего это мы въехали и тут же выехали из такого богатого города, не дав коням даже отдохнуть. Я за воротами пустил коня в галоп, спеша уйти как можно дальше от этого места.
Глава 20
Из Галли через трое суток мы добрались до Ирама. Зорр остался справа, там все еще основная масса войск Карла, а в Ираме, куда войска Тьмы вторглись еще лет пятнадцать назад, а последние крепости пали три-четыре года тому, установилось некоторое затишье. Мелкие мятежи подавлены кроваво, а уцелевшие не помышляют о сопротивлении. Да и некому было организовывать оборону: рыцарство истреблено полностью, священники повешены, церкви и монастыри разграблены.
Зато мы видели, как поспешно отстраиваются на пепелищах села, на глазах превращаются в города. Крестьянство, разом освобожденное от гнета баронов, от всех пошлин и податей, спешно обустраивалось, пахало, сеяло, собирало урожай, растило детей, копило денежки в ожидании обязательных поборов и налогов той власти, которая обязательно придет и скажет: плати за то, что оставляю тебе жизнь. Потому эта новая таинственная власть и истребила старую королевскую власть, чтобы самой припасть к кормушке…
Кони несли нас быстро, страна выглядела достаточно обезлюдевшей, и весь Ирам мы, почти не прячась, пересекли за две недели.
Гугол все больше оживал, подпрыгивал в седле. Его остроносое лицо блестело от волнения, однако то и дело омрачалось сильнейшим разочарованием. Вот пересекли мы речку Каменку, что служит границей между Ирамом и королевством Варт Генц, что еще дальше к югу, но и по ту сторону реки такая же трава, такие же деревья!
Честно говоря, даже я подсознательно ждал чего-то необычного. Все-таки королевство Варт Генц попало под власть Тьмы еще лет тридцать назад. За это время здесь должны быть какие-то заметные изменения, просто обязаны быть, но сколько я ни вертел головой, все те же деревья, все та же трава, песок, синее чистое небо. Нет, небо все-таки здесь чище, облаков меньше, чувствуется близость юга. Даже воздух как будто чуть жарче, хотя в доспехах мне будет жарко даже на Северном полюсе.
– И все еще не встретили какой-то особой нечисти! – воскликнул Сигизмунд.
– Сплюнь, – сказал Гугол и добавил: – и возблагодари Господа.
– Да, Господь – наш щит, – сказал Сигизмунд благочестиво, – и наши доспехи для души.
Гугол снова начал рассказывать обрывки древнейших легенд о величайших битвах, когда сдвинулись звезды, когда колдуны трясли горными хребтами, моря высыхали от страшного жара, а песок пустынь превращался в расплавленное стекло… А выброшенная в небо копытами небесных коней земля на полгода застилала землю, и за это время не было урожаев, деревья гибли…
Неужели эти предания про столкновение с кометой, подумал я, так живучи? Эта комета динозавров погубила, зараза, потом утопила Атлантиду, совершила всемирный потоп, а в Аризоне для туристов устроила аттракцион… Действительно, страшное было наверняка зрелище. А если прибавить, что вся земная кора пришла в движение, повсюду все тряслось, дома рушились, все спящие вулканы проснулись, а плюс тысячи новых, что вылезли прямо среди полей и городов… Сколько еще осталось до очередного столкновения? Нет, надо поскорее в космос, а то и нас, как динозавров…
Хотя что-то в моей голове застряло еще и о всемирной катастрофе, вызванной ударами осколков Фаэтона. Страшнейшие катаклизмы, тучи пепла закрыли земной шар таким одеяльцем, что солнце впервые увидели только через десяток лет! Или через сотню, не помню. И когда оно наконец проглянуло через тучу пыли, все были потрясены, что оно встает теперь на юге и заходит на севере! В смысле – динозавров это здорово потрясло. Возможно, потому и померли…
Вдобавок после смещения оси Земля стала менять форму, растягиваясь к новому экватору и сплющиваясь у новых полюсов. Начались мощнейшие тектонические процессы, потопы, Бог спас Ноя на ковчеге, Девкалиона на корабле, Ийшу на плоту, а прочих кого на чем, этих основателей человечества на самом деле оказалось до черта, и все самые лучшие, самые правильные, самые арийские, самые семитские, самые негритоидные, и у всех был блатной союз с Богом, что им он даст больше, чем другим.