- Они весьма предусмотрительны, - сказал м-р Клиф.
- Да, очень, - с горькой усмешкой ответил я.
- Особенность этой предусмотрительности в том; что медицинские осмотры устраиваются после каждой посадки. Ганс получил свое последнее предупреждение в Луна-Сити.
М-р Клиф наклонил голову и понюхал красную розу в петлице пиджака.
- Сколько лет прошло с тех пор?
- Ганс уже старик. Ему более семидесяти лет. Чаще всего первое предупреждение получают в возрасте около 30 лет. Ближе к сорока.
- А велик ли этот Луна-Сити?
- Это общеизвестно и написано во всех справочниках. Пара кварталов в длину и квартал в ширину. Он также частично расположен под поверхностью.
- Это ужасно, - тихо промолвил м-р Клиф. - Сорок таких лет. Ни деревьев, ни птиц... - И молодые люди знают об этом и все же рискуют? Я не могу этому поверить.
- Вам не понять этого, м-р Клиф, - сказал я. - В этой жизни есть что-то притягивающее. Иногда между первым и вторым предупреждениями проходит больше пяти лет. У одного парня прошло десять. И всегда есть возможность совершить еще один рейс, прежде чем осядешь окончательно. К тому же межпланетников, которые быстро уходят, не берут на службу. И всегда есть возможность оказаться счастливчиком и получить последнее предупреждение здесь, на Земле.
Он деликатно спросил:
- Когда вы получили ваше первое предупреждение, майор Дэвис?
Я покраснел:
- Три года назад. Ну и что же? Так вот, как быть с рождественской елкой, м-р Клиф?..
- Я покажу вам, - ответил м-р Клиф. - Примите эту елку как подарок от меня. Пожалуйста. Я прошу вас.
- Спасибо, м-р Клиф. От меня и от Ганса.
- Я имею несколько акций Лунных Копей, - он задумался. - Сорок лет...
Он провел меня к елям, и аромат роз сменился сильным запахом свежей сосны, запахом, который напомнил мне детство и каникулы на озерах.
- Я подумал, майор Дэвис, и хотел бы сделать вам предложение, которое, возможно, заинтересует вас...
Я не видел Луи при погрузке дерева на борт корабля; один из его ребят помог мне. Поблизости не было видно никаких признаков полицейской службы компании, и я догадался, что Луи отвлекает их внимание от корабля, занимая игрой в покер в ночной дежурке. Я также подумал, что Луи, вероятно, обыгрывает их, так как не в его привычках быть в проигрыше. Луи я увидел только в конце моей второй вахты в рейсе. Экран радара был на редкость чистым - в это время года метеоров почти не встречалось. Луи лежал перед радаром, читая "Трех мушкетеров".
- Я вижу, что я сильно промахнулся, став штурманом. Неужели тебе еще платят за это?
Луи знал, что я говорю это шутя. Он улыбнулся в ответ:
- У меня слабое сердце. Разве ты не знал?
Я бросил ему сигарету.
- Спасибо за то, что помог погрузить крошку на борт. Как тебе удалось провести их?
Он покачал головой:
- Я не открываю своих секретов. Послушай, если ты неточно проложил курс, мы можем угодить на Солнце вместо Луны. Риск велик.
- Не волнуйся, мой курс точен. Более точный курс, чем этот, я проложу только один раз. В следующий рейс я проложу точнейший курс. Луна - Земля. Это будет мой последний курс. После этого тебе не придется беспокоиться о точности моей прокладки.
- Я рад слышать это, Джо, - сказал Луи. - Я никогда не сомневался в том, что ты примешь разумное решение. Я сам выйду из игры после первого же намека. Так я решил.
- Да, - сказал я. - Я действительно ухожу.
- Ты будешь скучать по своему делу, но это пройдет. А чем ты займешься?
- О, я буду жить за городом, Луи. В питомнике. Буду разводить самые различные виды растений. Елки и хризантемы, нарциссы и розы на Рождество. И Луна не будет для меня чем-то необходимым. Я не буду скучать по ней.
- Ты счастливчик, Джо. Ты просто счастливчик.
Мы совершили удачную посадку, но снова, как иногда раньше, я почувствовал долгую острую боль в груди, как будто мое сердце и легкие были связаны веревкой, и кто-то закручивал ее все туже и туже. Но через несколько минут все это прошло, и я вскочил с гамака, ощущая легкость и стремление двигаться, как всегда на Луне. Не теряя лишнего времени, я вскочил через главный люк. Я искал старого Ганса среди встретивших нас, но его нигде не было видно. Увидев Португальца, который держал винную лавку, я окликнул его:
- Португалец! Где Ганс? Я привез ему кое-что.
Он подошел, легко переваливаясь с боку на бок: Глядя на его грузную фигуру, я почти понимал, почему он обосновался в Луна-Сити. Он пожал плечами, одновременно поднимая руки и брови.
- Слишком поздно, - сказал он. - Ганс скончался сразу после полуночи.
На Луне нет ничего лишнего. Нет там и грунта, в котором можно выкопать могилу. Когда люди умирают там, их тела держат до наступления ночи. Ночью тело умершего грузят на вездеход и отвозят к какой-нибудь отдаленной расщелине в древних скалах. С восходом солнца во мху, которым покрыты скалы, оживают мельчайшие лунные насекомые. Густой тучей они оседают на трупе - и вскоре расщелина снова пуста.
Португалец вел вездеход. Луи и я сидели сзади, а между нами лежало тело старого Ганса, покрытое простыней. Мы сидели молча, в то время как вездеход, гремя металлическими гусеницами, трясся на хаотических нагромождениях гранита и застывшей лавы. Мы все думали о Гансе, которого любили, думали о том, что он уже освободился от своего вынужденного заключения в Луна-Сити, и не его смерть ввергла нас в молчание. Вокруг все было мертво, и эта окружающая нас безжизненность подавляла.
Португалец остановил вездеход на гребне возвышенности на полпути между Луна-Сити и кратером Келли. Это место использовалось как кладбище. Поверхность планеты была здесь изрезана глубокими трещинами - следами какой-то древней катастрофы. Мы закрепили маски наших костюмов и вышли из вездехода. Вдвоем с Португальцем мы вынесли старого Ганса. Опустили его осторожно в широкую и глубокую расщелину. Я повернулся, чтобы идти к вездеходу. Луи шел к нам, неся рождественскую елку. Ее ветви были покрыты каплями воды, которая моментально замерзла, повиснув сосульками. Дерево выглядело так, как будто было выставлено в центре витрины универмага. Это показалось бы хорошей мыслью там, в Луна-Сити, но здесь не подходило к окружающей обстановке.
Мы укрепили елку в скалах. Португалец прочел молитву, и мы пошли назад к вездеходу, радуясь возможности снять маски и закурить. Через передний иллюминатор было видно дерево, зеленое с белым на фоне немого черного кратера Келли. Прямо над нашими головами повисла Земля. Я ясно различал очертания Италии, но дальше к северу любимая Австрия Ганса была скрыта от нас густыми декабрьскими облаками. Мы молчали. Потругалец погасил свою сигарету и повел вездеход назад к Луна-Сити. Поставив вездеход в гараж, Португалец снова подошел к нам. Он обнял нас за плечи:
- Пойдемте, ребята. Выпьем за спасение души старого Ганса.
- Сначала медицинский осмотр, Португалец, - сказал Луи. - Мы зайдем к тебе потом. Подогрей рому.
Он ушел, и мы направились к зданию администрации. Все уже прошли комиссию, и каждого из нас уже ждал доктор. После осмотра мы сидели в приемной и ждали, пока нам выдадут наши карты. Наконец в динамике раздалось: "Майор Грейвс. Эскадра Эндерби. Карточки готовы".
Луи получил первым свою карту. Он посмотрел на большую голубую звезду первое предупреждение - и улыбнулся:
- Мы выйдем из игры в одной упряжке, Джо. Для тройки не достает еще одного партнера.
Я молчал. Я увидел свою карту, прежде чем врач дал ее мне. Я видел красную звезду на ней, а их я видел слишком много, чтобы не знать, что это значит. Это была отметка изгнания, это было начало истории, подобной той, конец которой мы засвидетельствовали у кратера Келли под дразнящим земным шаром. Я сказал:
- Это мой последний рейс, доктор. Когда мы сядем в Антверпене, я уйду со службы.
Он покачал головой:
- Я очень сожалею, майор.
- Мне все равно, мои шансы один против миллиона, доктор. Я беру всю ответственность на себя и готов оставить письменное свидетельство.
- Ничего не выйдет, майор. Вы знаете правила. Мы не можем позволить вам совершить самоубийство.
Я знал, что споры не помогут. Луи ушел. Мы все так поступали, когда кто-нибудь получал красную звезду. У меня было достаточно времени, чтобы разглядеть доктора. Он был очень молод и не выглядел счастливым. Я догадался, что ему не приходилось вручать раньше красную звезду. Я посмотрел ему в глаза, и он отвел их в сторону.
...С самой высокой точки в Луна-Сити я люблю смотреть в небесный свод. По ночам я вижу звезды и нежно светящуюся Землю. Дальше, к западу, Сириус сверкает над кратером Келли. Я смотрю так часами, и мне кажется, что я чувствую запах роз.