– Пейте, что ли, – подтолкнула их Светка.
Вовчик опасливо оглянулся на Серегу. Тот неверной рукой взял чашку, подул в нее и отхлебнул немного. Тут мальчишка закашлялся, чуть не выронив из рук кофе.
– Что это за пойло? – с выступившими слезами на глазах спросил он.
– Пей, пей, милок, – приговаривала баба Нюра.
Светка утвердительно кивнула. Что ж. Серега выдохнул воздух, приготовился и залпом опрокинул бокал. Вовчик передернулся за него, ошалевшими глазами глядя на все это и ожидая, как Сергей сейчас свалится под стол и начнет задыхаться. Но ничего этого не случилось. Вовчик еще немного подождал, Серега сидел живой и умирать не собирался. Похоже, и чувствовал он себя ничего. Убедившись, что его другу ничего не угрожает, Вовка также залпом выпил так называемый кофе, отчего обжег язык. Жидкость была страшно горькая, хуже лекарств. Хотелось скорее запить чем-нибудь вроде газированной воды.
– Вот и молодцы, соколики, – довольно протягивала руки к пустым бокалам старушка, – вот и умницы, – она посмотрела на дно каждого бокала, перевернула их, от чего упали прямо на стол две большие кляксы кофейной гущи. Опять посмотрела внутрь, затем закрыла глаза, задрожала вся и монотонно продекламировала:
Вовчик и Серега внимательно слушали, подавляя в себе желание вернуть обратно все, что выпили, вместе с желудочным соком и остатками обеда, и ожидали, когда же баба Нюра, наконец, расскажет о загадочной старушке и котах, между делом становящихся людьми. Но баба Нюра открыла глаза, составила чашки одна в другую, после чего понесла их к умывальнику.
– Теперь можно идти, – сказала, вставая Светка.
– Как можно идти? – удивился Серега. – А когда же нам гадать будут? Я что, зря пил эту гадость?
Вовка утвердительно кивнул, поддерживая друга. Светка удивилась такой непонятливости мальчишек.
– А все, гадание окончено.
– И из-за этого бреда мы здесь рисковали своей жизнью? – обиделся Вовчик, вспоминая вкус кофе. – Пошли, Серега, с этими девчонками каши не сваришь. Чтобы я еще раз им поверил? Да не в жизнь.
– Подумаешь, – обиделась Светка, – сами тогда выпутывайтесь со своими котами, – и демонстративно отвернулась.
На улицу ребята выходили надутые и разочарованные. Сумерки уже полностью овладели небольшим городком, в котором жили мальчики. Вспыхнули и зажглись фонари. Весь вечер был потрачен впустую, эта мысль настроения не прибавляла. Они шли молча, засунув руки в карманы и пиная несчастные камешки, попадающиеся им на пути. Каждый из друзей думал одно и то же: никогда они больше не пойдут на поводу у девчонок.
ГЛАВА 6
Вовчик скрылся за дверью своей квартиры, а Серега последовал дальше. В животе булькал бабкин кофе, отчего каждый шаг удавался с трудом. Лестница закончилась, и Серега уперся носом в свою квартиру. Звонить не стал, родители теперь точно дома, а значит, открыто. Еще в прихожей мальчик услышал голоса, доносящиеся из зала.
«Родители телевизор смотрят, – потом прислушался – музыки не было, – нет, просто разговаривают».
– Может, еще кофе? – доносилось из комнаты.
У Сереги подступила тошнота к горлу, но он успел ее вовремя подавить. Странно, мама никогда не предлагала отцу принести кофе в зал, наоборот, не разрешала ему там крошить печеньем, отчего кофе вся семья пила исключительно только на кухне.
– Со сливками, если можно, – растягивая слова, произнес папа. Голос у него как-то изменился, немного в нос стал говорить. Простыл, наверное.
Серега разулся и направился сообщить родителям, что он вернулся. В комнате был яркий свет, все лампы в люстре горели, родители чинно, сложив ручки, сидели на краешке дивана, чтобы удобнее было налить еще кофе в чашку или встать и сходить за кончившимся печеньем. Вся их поза выражала готовность услужить. А в кресле, удобно развалившись, но не расстегнув свой неизменный пиджак, сидел он. Серега вздрогнул от неожиданности.
– Здрасьте, Василий Василич, – упавшим голосом поздоровался мальчик.
– А вот и пропажа, – оживился отец.
И началось. Где же ты у нас до сих пор бродишь, когда уроки не выучены. Любезный Василий Василич так беспокоится за твою успеваемость, а тебе на нее наплевать. И объясни ты нам, почему не остался после уроков, когда ненаглядный Василий Василич, жертвуя личным временем и своим здоровьем, заметь, ему никто за это не заплатит, просил тебя об этом. И как же расстроился милый Василий Василич, когда прождал тебя целых полчаса, а ты, неблагодарный, не пришел. И так далее, и тому подобное.
Василий Василич, сладко прикрыв глаза, слушал все это, довольно кивая головой, чем еще больше подбадривал родителей. Серега же не успевал вставить слово в оправдание, да и стоило ли? Что он мог сказать родителям? Что вчера топил кота и теперь он ему мстит, превратившись по щучьему велению, по бабкиному хотению в Василия Васильевича? Или прочитать наизусть гадание бабы Нюры про людей и зверей? Не поверят. Потому Серега стоял и молча внимал, опустив голову.
Вдоволь натешившись всем этим, Василий Васильевич нехотя встал со своего мягкого кресла, сладко потянулся, бросил прощальный взгляд на насиженное место, Сереге даже показалось, он сейчас с собой кресло прихватит, и лениво сказал:
– Думаю, вы теперь поняли, как нужно ребенка воспитывать, и без меня справитесь. А мне пора домой, поздно уже.
Родители бросились благодарить доброго учителя, приглашать заходить в гости, не забывать, а отец твердо пообещал воспитать ребенка как надо. Серегу это «как надо» здорово напугало. Вообще родители странными какими-то стали, никогда они раньше себя так не вели, а воспитывали ребенка довольно демократично, что мальчику очень нравилось. Что-то теперь будет?
Василий Васильевич ушел на радость Сереги, не ожидающего, что его ждет впереди. Впереди же Сергей пожалел о тех минутах, когда еще здесь сидел учитель. Поскольку вслед за этим началось воспитание.
* * *Серега всегда любил солнечные дни, они ему сразу как-то поднимали настроение, заставляли щурить в улыбке глаза. Серега любил подставлять ласковому солнышку то одну, то другую щеки по очереди. А еще он любил шлепать по теплым лужам. Это еще с садика у него такая привычка: идти по городу и собирать все встречающиеся на пути лужи. Брызги летят в разные стороны, пачкают джинсы, и в них играют частички солнца. Сегодня хорошая погода Сергея не обрадовала.
Рядом шел Вовчик, и тоже очень грустный. Очень уж не хотелось идти в школу, тем более, что последним уроком снова будет математика. Вовчика передернуло от этой мысли, и он зябко поежился, хотя солнце не прекращало палить.
– Ко мне вчера Василий Васильевич заходил домой, родителей обрабатывал, – пожаловался Серега.
– И ко мне. До десяти часов просидел, и времени не жалко было, – последнюю фразу Вовчик сказал с особенной злостью.
– Да нет, – поправил его Сергей, – до десяти он у меня сидел, а потом, наверное, к тебе спустился.
– Как же, потом. Что ж я, по-твоему, в десять домой вернулся? Пришел, а он тут как тут, в кресле развалился.
– И у меня он был, когда я в квартиру вошел.
– Так может, это ты до десяти на свой пятый этаж поднимался?
Сергей ничего не ответил на шутку друга, даже не обиделся. Он напряженно вспоминал. На что-то это было похоже. Понял на что!
– Помнишь слова Светкиной ненормальной бабки: злость родит других зверей… Что там дальше? – замялся он.
– Не зверей, а людей, – поправил Вовчик.
– Точно. Злость родит других людей, что похожи на зверей. Все сходится: и учителя на лестнице, и дома у нас. Их много.
Вовчик даже остановился от такой новости. Правильно он всегда говорил, что Серега голова. К тому же светлая.
– Не может быть, – мальчик готов был сесть на асфальт.
– Что же там дальше-то было? – Серега уцепился за новую идею и пытался вспомнить все стихотворение. Не получалось. К Вовчику тоже ничего в голову не приходило.
– Светку бы сюда, она, наверное, помнит, – предположил Вовка.
Мальчики переглянулись: Светка гордая, она после вчерашнего с ними и разговаривать не будет. К тому же придется извиняться. И перед кем? Перед девчонкой. Так мальчишки еще ни разу не унижались.
– А мне вчера от родителей так попало, – между прочим сказал Вовчик.
Серега вздохнул:
– Ладно, пошли мириться, время до уроков есть.
И мальчишки понуро поплелись дальше. Но просто так Светка их не простит, это ребята понимали ясно. Нужно ее чем-нибудь задобрить. Взгляд упал на клумбу, весело пестрящую молодыми весенними цветами. Ничего цветочки, довольно милые. В букете неплохо смотреться будут. Сначала Вовчик не соглашался на такой позор, но Серега настоял, в их положении никакими средствами нельзя было пренебрегать. Затем он бросил взгляд на Вовкины ботинки.