- Вам нужна хорошая экономка, - говорит со знаменитым одесским акцентом он. - А ещё лучше — заботливая жена. У меня есть на примете две отличных кандидатуры.
- Это интересная мысль.
Я не хочу огорчать его немедленным отказом. Лучше мы сделаем из этого маленький спектакль, разбитый на множество крошечных актиков, разнесённых во времени.
- Они, надеюсь, обе примерные католички?
- Безусловно! Других бы я не смел вам предложить. Вчера завезли партию кожаных портмоне из Италии, - заявляет он без всякого перехода. - Не желаете взглянуть?
Покупаю два: один — «для себя», другой — «для мамы». Оба они пропадут в моих бездонных карманах навечно.
- Вас тут, кстати, ждут, - говорит он с оттенком интриги.
- Кто?
- Не знаю.
Он указывает рукой в направлении ратуши, и я замечаю странного человечка в котелке и тёмных очках, прижавшегося спиной к кирпичной стене здания. Он наблюдает за нами и поэтому догадывается, что речь зашла о нём. Галантно приподнимает котелок и слегка наклоняет голову.
Неспешно подхожу к нему. Боже! В довершение ко всему на нём — клетчатый пиджак, который издалека сливался в просто серый.
- Мы знакомы?
Я старательно прячу всякое любопытство и придаю своему голосу интонации небрежной скуки.
- Нет. Но я много слышал о вас.
- Хорошего или плохого?
- Познавательного. Я не большой поклонник всех этих оценочных категорий.
- Что так?
- Человеку в них тесно.
За всё время моего пребывания в Элеме это всего лишь второй случай, когда меня кто-либо разыскивает по его собственной инициативе. Первым был Фальк. Он же — единственный, кого я знаю здесь по имени. Поэтому, сделав логическое допущение, спрашиваю:
- С кем имею честь?
- Вы хотите узнать, как меня зовут? - в свою очередь уточняет человечек.
- Ну, хотя бы.
- Вы не поверите: для меня это такая же тайна, как и для вас.
Человечку явно весело от его амнезии, мнимой или настоящей.
- Бывает. А очки вам зачем?
Человечек спохватывается, ощупывает свое лицо и в полном недоумении снимает с себя оправу какого-то дорогого «Ray Ban». Рассматривает её.
- Действительно, - произносит он, окончательно потерявшись.
- Вы, наверное, шпион, - резюмирую возникшие ассоциации. - Или агент секретной полиции прошлого века.
- Помилуйте! - протестует он. - Как такое возможно без вашего ведома?
- Допустим. А дело у вас ко мне какое?
- Да нет никакого дела! - почти кричит обескураженный человечек. - Просто засвидетельствовать, так сказать... Обозначить присутствие и проявить уважение.
Он мне совершенно не нравится, и это ярко окрашенное эмоциями отношение к нему пугает меня больше всего. С какой стати я должен испытывать к нему какие-то чувства?
- У вас всё?
- Да. Простите, если потревожил вас не вовремя.
Кивком принимаю извинения. Смягчаюсь.
- Вы в первый раз у нас?
Над очевидным, казалось бы, вопросом он размышляет неоправданно долго. Закатывает глаза, словно прислушиваясь к шуму в голове.
- Если мне не изменяет память, то да, впервые.
- Советую посетить Арену.
- С удовольствием!
- Сегодня там лекция о вреде переедания.
Сказав эту надменную глупость, оставляю его одного, и мимоходом замечаю, как расклейщики афиш уже выполняют моё устное распоряжение. Лектор, конечно же, Эпикур? Нет. Ошибся. Самохвалов какой-то. Что ж, господин Самохвалов, удачи вам! А я, пожалуй, прокачусь до Химкомбината — они обещали сегодня удивить новой раскраской неба.
На циферблате электронных часов — четверть второго ночи. В офисе горит лишь дежурный свет. Хорошо прогулялся. Пять пропущенных звонков, и все — от Алины. Минимум неделя ссоры и разлуки, но я, кажется, равнодушен к этому неприятному факту. Остаётся только объяснить себе, зачем я продолжаю отношения, которые, как видно, нисколько не ценю.
Выхожу из офиса на улицу, инстинктивно закрываюсь рукой от налетевшего ветра, но потом, опомнившись, бросаю это вредное занятие и иду через двор, подставив лицо ненастью. Метро уже закрыто, поэтому собираюсь поймать мотор, как только выйду к дороге.
Три тёмных силуэта на моём пути, излучающих агрессию. В такое время даже хулиганы и разбойники должны отдыхать. По той простой причине, что их потенциальные жертвы давно спят по домам в своих уютных кроватках. А эти — либо очень упорные, либо им некуда идти. Восточными единоборствами я не владею, но у меня в арсенале имеется кое-что получше. Прищуриваюсь, и силуэты исчезают. Запоминаю возникшее ощущение, чтобы через секунду, переведя глаза в обычное состояние, вспомнить его и зафиксировать. Так и поступаю. Дорога свободна, и я выхожу к заветной проезжей части.
Водила просит умеренную плату за свои услуги. Похоже, давно и безрезультатно катается в поисках гонорара. Заползаю в нагретый салон, сажусь намеренно на заднее сиденье, разматываю шарф и снимаю перчатки. Но дистанциироваться и избежать разговоров всё равно не удаётся.
- Видел, что творят? - произносит водила, кивая головой за окно.
Успеваю заметить несколько перевёрнутых машин. Вспоминаю отрывки возбуждённых офисных бесед по теме.
- Чего они хотят?
Спрашиваю лишь потому, что у нашего общения нет благоприятной альтернативы.
- Да понятно чего! - горячится водила. - Денег! Все хотят денег.
- А вы, что же, не хотите?
- Так я вкалываю! Днём на проходной сижу, а ночью — ты сам видишь. А им — вынь да положь!
- Тоже способ, - дразню моего извозчика.
- Способ, - игнорирует наживку он. - Небось, огреблись от ОМОНа по полной. В другой раз умнее будут. Чёрт!
Последнее проклятье относится к обладателю волшебной полосатой палочки, который возникает на нашем пути. В полураскрытое окошко задней двери на меня смотрит официальное бесстыжее лицо, красное от ветра и холода. А может, и от чего покрепче.
- Бомбишь? - спрашивает он у водилы, разглядывая меня с пристрастием.
- Никак нет, командир! Товарища подвожу.
- Как звать товарища?
- Егор, - тупо блефует водила.
Следующим ходом гаишника будет шах и мат. Он уже прикладывает руку к козырьку, чтобы произнести стандартное: «сержант такой-то, проверка документов».
- Паспорта нет, - предвосхищаю его. - Принципиально не ношу. И вам не советую. А то можно потерять. Или ещё хуже: хулиганы отберут. Потом замучаешься восстанавливать. Пороги ваши обивать.
- Откуда мы такие борзые? - удивляется человек в форме.
Прищуриваюсь. Прокручиваю несколько картинок, но ни одна из них меня не удовлетворяет. Ладно. Пойдём человеческим путём. Открываю дверь и выхожу из машины. Мент раздвигает полы своей куртки и расстёгивает кобуру. Его напарник, в десяти шагах от нас, откровенно держит на изготовку «калаш». Мол, у нас всё по-честному, но строго.
- Ну?
Обезоруживающе улыбаюсь. В фигуральном смысле.
- Один мой знакомый говорит, что не бывает таких ситуаций, из которых цивилизованные люди не смогли бы найти выход.
- И кто этот твой знакомый?
- Да вы его тоже знаете. Бенджамин Франклин.
С этими словами достаю кошелёк. Извлекаю американскую сотку и протягиваю её сержанту. Его пальцы оставляют кобуру в покое, берут купюру и аккуратно кладут её в портмоне, вынутый из внутреннего кармана. Он натурально так, по-кошачьи, облизывается.
- А у тебя случайно нет ещё одного друга? А то ты тут наговорил таких гадостей, что я даже нервничать начал.
Неожиданно я чувствую огонь, готовый соскочить с кончиков моих пальцев, но прячу его обратно, и он послушно растворяется где-то в глубине меня. Одновременно с этим приходит знание о том, что отныне он всегда к моим услугам, а также и то, что я никогда не воспользуюсь им по прямому назначению. Ещё одна ступенька вверх по неведомой лестнице. Однако передо мной — вполне осязаемая опасность. С оружием и полномочиями. И у меня нет другого Франклина. Позволителен ли мне маленький фокус при таком раскладе?
Снова достаю стодолларовую купюру из кошелька. Не другую и не копию предыдущей, а ту же самую. Только что прожитый эпизод, воплотившись, снова становится будущим. Мент, сопя от удовольствия, принимает дар и кладёт вожделенную бумажку, как ему кажется, рядом с первым взносом.
- Чо за херня? - удивляется он, обнаружив подвох.
Повторяю противоправный акт дачи взятки ещё раз, окончательно набрасывая тем самым «петлю». По его растерянному лицу я понимаю, что он осознаёт своё странное состояние, выбраться из которого ему не по силам. Жду следующей стадии — паники, и она неизбежно наступает через минуту блужданий по кругу.
- Витёк, что там у тебя? - интересуется напарник с «калашом», устав наблюдать, как его коллега механически выполняет одно и то же движение.
Разрываю «петлю».
- Всё в порядке, - говорит сообразительный Витёк, получая заслуженную свободу. - Пацаны нормальные. Документы подлинные.
Мы едем молча. Водила периодически бросает на меня осторожные взгляды в зеркало заднего вида. Останавливаемся у моего подъезда. Рассчитываюсь с ним, как договаривались.