— Но этот проект секретный...
— Не навсегда. Когда-нибудь мы достигнем полного успеха, наш народ и весь мир узнают об уникальном достижении. Даже раньше, если мы узнаем, что в этой области достигла прогресса другая страна.
Моррисон покачал головой:
— Это плохо, когда в первую очередь беспокоятся о приоритете. Прогресс шел бы гораздо быстрее при участии дополнительных умов и ресурсов.
Калныня спросила:
— А вы охотно отказались бы от приоритета в своей области исследования?
Моррисон промолчал. Это было тонкое возражение.
Заметив это, Калныня покачала головой и добавила:
— Я так и думала. Легко быть щедрым за чужой счет.
Баранова тем временем разговаривала, как понял Моррисон, с репортером, который очень внимательно ее слушал. Моррисон подошел, ее слова очень заинтересовали его.
— Это американский ученый Альберт Джонас Моррисон, профессор нейрофизики, области, которой занимается академик Конев. Здесь он находится в качестве наблюдателя и как помощник академика Конева.
— На корабле будут пятеро?
— Да. И вряд ли в истории найдутся люди такие же знаменитые, как эти пятеро, если минимизация будет существовать миллионы лет. Академик Конев — самый первый человек, который подвергся минимизации. Доктор Софья Калныня — первая женщина, а профессор Альберт Моррисон — первый американец, прошедший через это. Калныня и Моррисон — первые, кто неоднократно подвергались уменьшению, и первые испытали это на корабле. Что касается сегодняшнего эксперимента. Это первая минимизация одновременно пятерых и первый случай, когда уменьшенный корабль с экипажем будет введен в человека. Этим человеком будет, конечно, академик Петр Шапиров, второй в истории человек, подвергшийся минимизации, и первый, кто стал жертвой процесса.
Дежнев, внезапно оказавшись рядом с Моррисоном, хрипло прошептал ему на ухо:
— Вот, Альберт. Вы стали неизгладимым следом истории. Возможно, до сих пор вы представляли себя неудачником. Теперь это не так. Никто не сможет отрицать факт, что вы — первый американец, который подвергся минимизации. Даже если ваши соотечественники сами разработают процесс и уменьшат какого-нибудь американца, он будет не более чем вторым.
Моррисон не думал об этом. Он оценивал новоприобретенные — и уже навсегда — статистические данные, касающиеся его лично (если русские когда-нибудь опубликуют утверждение Натальи, неискаженное и непереписанное). Ему это понравилось.
Все же оставался какой-то осадок.
— Я хочу, чтобы обо мне помнили не по этой причине.
— Поработайте хорошенько во время эксперимента и вы прославитесь надолго, — ответил Дежнев. — Кроме того, как говорил мой старый отец: «Хорошо сидеть во главе стола, даже если вас только двое и перед вами одна тарелка щей».
Дежнев отошел. Рядом с Моррисоном опять оказалась Калныня. Она дернула его за рукав и позвала:
— Альберт.
— Да, Софья?
— Вы оставались с ним вчера вечером после ужина, правда?
— Он показал мне схему мозга Шапирова. Удивительно!
— Он что-нибудь говорил обо мне?
Моррисон, смутившись, спросил:
— С какой стати?
— Потому, что вы — любопытный человек, который пытается бороться с дьяволами, сидящими внутри. Вы наверняка спрашивали.
Моррисон поморщился от такого эпитета в свой адрес.
— Он оправдывался.
— Как?
— Он вспоминал о первой беременности и аборте. Я бы не поверил, Софья, если бы вы не согласились с этим.
Глаза у Калныни заблестели от слез.
— Он... он хоть рассказал об обстоятельствах?
— Нет, Софья. И я не спрашивал.
— Но ведь мог рассказать. Я была вынуждена, потому что мне исполнилось всего семнадцать лет. А это, сами понимаете, — последствия. И мои родители прибегли к законным мерам.
— Понимаю. Возможно, Юрий желает не верить в это.
— Он думает, что я хотела этого. Но все записано на пленку, и насильник до сих пор в тюрьме. Советский закон суров по отношению к таким преступникам. Но только тогда, когда случай полностью доказан. Я признаю: женщины могут несправедливо обвинять в изнасиловании. Но со мной все было не так. И Юрий знает. Это малодушие с его стороны — констатировать факт, не принимая во внимание смягчающие обстоятельства.
— Но сейчас не время говорить об этом. Хотя я понимаю, как глубоко это вас задевает. Нам предстоит выполнить сложную работу на корабле, и для этого понадобится полная концентрация и все наше умение. Тем не менее, уверяю вас, что я на вашей стороне, а не на его.
Калныня кивнула головой и сказала:
— Спасибо. За доброту. Не бойтесь за меня. Я сделаю свою работу.
В этот момент Баранова прокричала:
— Сейчас мы войдем на корабль в таком порядке, в каком я буду называть имена: Дежнев — Конев — Калныня — Моррисон — и я.
Баранова встала за ним и прошептала:
— Как себя чувствуете, Альберт?
— Ужасно, — ответил Моррисон. — Вы ждали другого ответа?
— Нет, — сказала Баранова. — И все же, я надеюсь, вы выполните свою работу, не чувствуя себя вошью. Понимаете?
— Я постараюсь, — ответил Моррисон сквозь зубы и последовал за Калныней. Он второй раз входил в корабль.
Один за другим они заняли свои места в том порядке, о каком за день до этого говорила Калныня. Дежнев — впереди и слева, у пульта управления, Конев — рядом, справа от него, Калныня и Моррисон — за ними, а Баранова — позади, слева.
Моррисон заморгал и высморкался в бумажный носовой платок, который обнаружил в одном из карманов. Что, если ему понадобится больше салфеток, чем у него есть? (Об этом было глупо волноваться, но гораздо спокойнее, чем думать о чем-либо другом). Лоб покрылся испариной. Может, оттого что они сидели близко друг к другу? Возможно, дыхание пятерых человек повышало влажность в сжатом пространстве до максимума? Была ли здесь достаточная вентиляция?
Внезапно он подумал о первых астронавтах прошлого столетия. Еще более зажатые и беспомощные, они отправились в космос, который был уже чем-то знакомым и понятным. Его же ждал совершенно нетронутый микрокосмос.
Заняв свое место, Моррисон чуть успокоился, страх притупился. В конце концов, он побывал на корабле раньше. Он даже подвергался минимизации и деминимизации, и ему от этого не стало хуже. Это не принесло ему никакого вреда.
Он осмотрелся. Хотелось узнать состояние остальных. Калныня, слева от него, казалась холодно беспристрастной. У нее была, скорее, ледяная красота. Но все-таки складывалось впечатление, что несмотря на внешнее спокойствие и бесстрашие, в ней явно шла душевная борьба с внутренним дыханием.
Дежнев смотрел назад. Возможно, подобно ему, он пытался оценить реакцию всех. Но, очень похоже, по другим причинам. Моррисон пытался найти поддержку своему маленькому внутреннему мужеству в других. Дежнев оценивал обстановку, соразмеряя с возможным успехом эксперимента.
Конев смотрел прямо вперед.
Моррисон мог видеть только его затылок. Баранова сидела спокойно, приводя в порядок свой тонкий костюм.
Дежнев начал:
— Друзья! Спутники! Перед тем как мы отправимся в путь, каждый из нас должен тщательно проверить свое оснащение. После старта даже не подумайте шутить, что что-то не работает. Как говорил мой отец: «Умный акробат не проверяет страховку во время прыжка». В мои обязанности входит обеспечение управления корабля, в котором я лично уверен, так как сам его разработал и наблюдал за его созданием.
— Что касается тебя, друг мой Юрий. Твой так называемый мозг, или твоя мозговая схема, как назвал бы это разумный человек, — тщательно трансформирован в программу компьютера, который находится перед тобой за диском. Пожалуйста, удостоверься, что ты умеешь управлять им, и затем проверь по всем параметрам работу мозговой схемы.
— Софья, моя маленькая голубка, не знаю, чем ты можешь заняться, кроме электричества. Но все-таки убедись, все ли находится в должном порядке.
— Наталья, — его голос слегка повысился, — как ты себя чувствуешь там, сзади?
Ответила Баранова:
— Я в полном порядке, пожалуйста, проверь Альберта. Он больше всех нуждается в твоей помощи.
— Конечно, — сказал Дежнев. — Я оставил его напоследок, чтобы уделить ему все свое внимание. Альберт, вы знаете, как работать со щитом управления, который находится перед вами?
— Конечно, нет, — огрызнулся Моррисон. — Откуда мне знать?
— Через две секунды вы научитесь. Этот контакт, чтобы открывать, а этот — закрывать. Альберт, включайте! Видите, он бесшумно открывается? А сейчас закройте! Отлично. Теперь вы умеете. А вы видели, что находится внутри?
— Компьютер, — ответил Моррисон.
— Опять отлично. Но будьте так любезны, посмотрите, эквивалентен ли он вашему. Ваша программа находится сбоку в выемке. Пожалуйста, проверьте, подходит ли она к компьютеру и работает ли должным образом. Я уверен, что именно так оно и есть. Пожалуйста! Если есть какие-то сомнения, подозрения, малейший намек, что что-то не так, как надо, мы задержимся, чтобы все уладить для полного вашего удовлетворения.