Вишневецкий вопросительно посмотрел на Мухина. Мухин перестал ходить по камере и вновь подсел к Гусеву на край койки:
- А раньше почему об этом никому не рассказывал?
- Меня бы сочли сумасшедшим или больным - в любом случае списали бы из органов. А жить как и на что?! Вот я и надеялся, что всё постепенно придёт в порядок.
- Этой ночью были какие-то видения?
- Нет, Алексей Иванович - спал, как мёртвый и пришёл в себя только в камере.
- Именно - как мёртвый. Ну да ладно - нам пора, - Мухин поднялся, собираясь уходить.
- А я? - спросил Гусев, указывая на цепь: - Я так и буду сидеть здесь, как собака на привязи?! Я же человек! С убийцами и то так не обращаются!
Мухин тут же возразил:
- По-разному обращаются, по-разному... Допустим, ты сказал правду и действительно ты не имеешь отношения к краже валюты или сделал это неосознанно, а смерть Барловского случайна, но... Твои слова к делу не подошьёшь, так что пока тебе придётся посидеть здесь.
- Тогда почему на цепи? Почему нельзя просто так запереть в камере? Я что, по-вашему - сквозь стены прохожу?! В таком случае и через цепь пройду!
Ничего не ответив, Мухин пошёл к выходу, где его уже поджидал Вишневецкий. Перед тем, как выйти, Мухин обвёл взглядом камеру, зачем-то постучал костяшками пальцев по стене и на прощание обронил гораздо более мягким тоном:
- Мы будем думать, как поступить. А пока, чтобы наручники не резали, сделаем на руку повязку.
- И на том спасибо, - ответил Гусев и, едва входная дверь захлопнулась, зло выругался.
"Во всяком случае, даже если они мне и не поверили, то засомневались наверняка. Да, вляпался я с этими новыми камерами и порошком, если только они не блефуют. Впрочем, похоже, что не блефуют - снимки по виду настоящие. Но даже эта злополучная сотня долларов, найденные деньги в управлении, мои фотографии и следы перчаток на дверях в валютном отделе не являются прямыми доказательствами моей вины. Всё это, как минимум, противоречит обыденному здравому смыслу, а революцию в науке из-за одного моего случая делать никто не решиться. И Мухин, и Вишневецкий, и даже те, кто в Минске, хорошо это понимают. Тогда что? Процесса в обычном понимании этого слова не будет меня станут изучать и, как личность и человек я просто-напросто исчезну. О Гале тоже можно будет позабыть. Обмануть их тоже вряд ли удастся. Да и наручники они одели на меня не просто так - бояться, наверное, чтобы я не убежал, замедлив время, когда по какой-либо причине откроется дверь. Хотя с таким же успехом они могут действовать по шлюзовой системе и отпирать дверь в камере только после того, как плотно закроют дверь, ведущую в мой отсек", - растянувшись на койке, Гусев внимательно изучал взглядом и без того уже хорошо знакомую ему камеру.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
ПОБЕГ
- Таким образом, вы считаете замедление времени вполне возможным? спросил Мухин у Фролова, специалиста-ядерщика, в последнее время занимающегося проблемами паранормальных явлений, который накануне специально приехал из Минска вместе с Глашкиным.
- Это не я так считаю, это Эйнштейн так считает. Такой вывод напрямую вытекает, как следствие общей и специальной теорий относительности. Я думаю, вы слышали о парадоксе космических близнецов?
Мухин что-то слышал в этом роде, но на всякий случай переспросил:
- Если можно, напомните вкратце суть.
- Суть в том, что если один из близнецов отправился в космический полёт, значительную часть пути проходящий со скоростью, близкой к скорости света, а второй остался на Земле, то по возвращении путешественник окажется гораздо младше своего брата-близнеца, остававшегося дома. Движение с большой скоростью, как это ни парадоксально звучит, замедляет течение жизни. Более того - братья могут и не встретиться: путешественник всё ещё будет летать, а землянин давно умрёт от старости. Если бы землянин вдруг смог мгновенно увидеть внутренности корабля, в котором летит его брат-путешественник, то, к своему удивлению, обнаружил бы, что там всё как бы застыло и замерло. Наоборот, если бы брат-путешественник увидел Землю, для него всё двигалось бы с огромной скоростью, а его брат, оставшийся дома, прожил бы всю свою жизнь за каких-нибудь полчаса жизни на корабле...
- Занятно, однако... И ведь всё это, как уверяют физики, не какие-нибудь сказки, а реальные законы природы, - вмешался в разговор Глашкин. - Я ведь не только у Сергея Анатольевича консультировался. Два академика из Минска и Петровский из Москвы всё это подтвердили.
- Допустим, это я понял. Но меня сейчас интересует не Эйнштейн, а нечто более прозаическое, - перебил Мухин. - Меня интересует, мог ли всё-таки Гусев жить в режиме своего собственного времени и мог ли он украсть деньги из банка, пользуясь своими способностями? Если нет, а если у меня пока нормально с головой - то, очевидно, что не мог! Тогда свидетелем чего являются снимки новых камер и что всё это означает?
- Мы уже говорили с вами вчера на эту тему. Я учёный, а не следователь и кто что крал, я сказать не могу. Более того - ещё неделю назад, пока полковник Глашкин не ознакомил меня с имеющимися материалами, я бы твёрдо и однозначно сказал, что такое невозможно. Теперь же, изучив предоставленные мне материалы, я теряюсь в догадках.
"Он теряется в догадках! Я и сам теряюсь в догадках!", - недовольно подумал Мухин и попросил с плохо скрываемым раздражением:
- Нельзя ли конкретизировать, что именно вы обо всём этом думаете? Я понимаю, что дело, мягко говоря, неординарное, но всё же хотелось бы... иметь хотя бы приблизительные ориентиры.
- Я вас понимаю, - с улыбкой кивнул Фролов и виновато заметил: - Очень трудно говорить о случившемся так, чтобы мы понимали друг друга. Я не могу ничего утверждать наверняка - я лишь делаю предположения. Мог ли Гусев одновременно идти по улице и похищать деньги у инкассатора? Не знаю, но думаю, что нет, так как нет ни единой возможности хоть как-то объяснить это с помощью теории. Тогда поставим вопрос иначе - мог ли Гусев в течение одной минуты добраться до банка, ограбить инкассатора и вернуться на место? Весь опыт нашей с вами жизни говорит, что нет - не мог. Но есть один маленький момент...
- Мы вас очень внимательно слушаем, Сергей Анатольевич - продолжайте, кивнул Глашкин, встретившийся с физиком взглядом.
- Я уже говорил о зависимости времени от скорости движения. Вы что-нибудь слышали о торсионных полях?
- В самых общих чертах, - кивнул Мухин и не стал уточнять, что всё, что он слышал - это всего лишь само словосочетание "торсионные поля".
- Всё в природе на уровне микромира, да и на уровне макромира, за небольшим исключением, имеет собственный момент вращения. У электрона такой собственный момент вращения называется спином. У атома гелия вокруг ядра обращаются два электрона, имеющие противоположные спины. Такие же моменты вращения имеют и другие элементарные частицы. Эти моменты вращения могут изменяться - возрастать и замедляться. Вращение в вакууме порождает торсионные поля, наличие которых, во многом, обуславливает волновую природу частиц. Частица в торсионном поле не имеет чётких очертаний, она становится подобной волнам, расходящимся по водной глади после того, как в озеро бросили камешек. Именно благодаря наличию торсионных полей вокруг элементарных частиц в вакууме возникают другие виртуальные частицы, иногда обретающие реальность...
- Всё это очень интересно, но хотелось бы понять, как всё это может быть связано с нашим сотрудником Гусевым и кражами из валютного отдела, перебил Мухин, не выдержавший долгой лекции.
- Да, простите - я немного увлёкся экскурсом в физику микромира, смутился Фролов. - Я постараюсь исправиться и говорить более предметно. Я не зря указывал на то, что согласно общей и специальной теориям относительности время напрямую связано со скоростью движения. Но ваш Гусев не летал в космос со скоростью, близкой к скорости света. Его вообще не ускорял никакой внешний двигатель - пока на Земле таких двигателей просто нет. И всё же, если допустить, что он почти в одно и то же время был в одном месте и тут же оказался в другом, ограбив банк, мы должны предположить, что это возможно лишь в случае очень быстрых перемещений, незаметных для простого глаза и обычной техники, но достаточно медленных для того, чтобы отдельные фрагменты этого движения были зафиксированы новейшими цифровыми камерами внешнего наблюдения. Тогда какова природа такого движения? Я ещё раз оговорюсь - у меня есть только догадки. Ещё месяц назад я сам счёл бы такое предположение безумием, но сегодня я... вновь возвращаюсь к торсионным полям. Быстро, почти мгновенно Гусев мог бы перемещаться по городу лишь в том случае, если бы внутреннее вращение составляющих его элементарных частиц вдруг чрезвычайно замедлилось, ведь мы помним, что в системе, обладающей меньшей скоростью, время течёт быстрее. Как ни странно, но ослабление торсионных полей, которое неизбежно происходит при уменьшении момента вращения элементарных частиц, ускоряет время. То есть Гусев, если считать, что в его организме резко уменьшается вращение элементарных частиц, превращается в изолированную систему. Чисто теоретически такая система может жить гораздо быстрее окружающего мира, пока её торсионные поля слабее - время как бы вырывается на свободу из торсионных тисков. Если представить, что у Гусева всё так и случилось, что, повторяю - на уровне даже не научной, а популярной фантастики, он мог ограбить банк и мог быть замешан во всех тех странных эпизодах со взрывами, аварией, кражами в магазинах и шутках с прохожими. Или это мог быть кто-то другой с такими способностями.