Скоро Галкину надоело просто сидеть, и он стал обстукивать стены. Не потому, что хотел найти потайной ход – просто так делали пленники в фильмах, которые он смотрел. Какое ни есть, а занятие. Ничего интересного за стенами выстучать не удалось. Дверь в комнате была тяжелой, крепкой. Хоть и не железо, а дерево, все равно ее не сломаешь и не откроешь. Тем не менее, Дима достал из кармана перочинный ножик и поковырялся в замке, рассудив, что хуже ему не будет. Ножик он поломал, замок не открыл.
Ожидая “усыпления”, Дима размышлял над тем, как получилось, что он один оказался махальцем, есть ли вокруг другие махальцы, и что это, вообще говоря, значит. Перед тестированием маленький мальчишка говорил что-то Носикову. Его друзья тогда еще как-то странно посмотрели. Но он наверняка сказал не “махалец”, а “пахалец”. Потому что слово это ассоциировалось у Димы со знакомым и тяжеловесным глаголом “пахать”, а никак не с легкомысленным “махать”. Впрочем, может быть, мальчишка ошибся?
В коридоре раздались шаги – шли несколько человек. Галкин решил встретить их мужественно и ничего не просить. Потому что толку от просьб всегда мало.
Замок заскрипел и открылся, дверь распахнулась. Дима ожидал увидеть Блескальцева или охранников, но на пороге стоял длинный худой человек с острым взглядом и копной пышных волос. Сзади него мялись какие-то невыразительные личности.
– Дима! – с порога прокричал незнакомец мальчику. Складывалось ощущение, что он необыкновенно рад его видеть. – Тебя не слишком напугали наши сотрудники?
– Спасибо, не сильно, – ответил Дима. – Это вы поведете меня усыплять?
– Что ты, что ты, – разразился дробным хохотом высокий. Тихо закрякали люди, стоящие сзади. – Об этом не может идти речи. Ты нам нужен. Мы просто тебя проверяли. И поняли, что ты нам подходишь. Более чем подходишь. Очень смелый мальчик!
– Да? – недоверчиво протянул Дима, который отнюдь не считал себя отчаянно смелым.
– Конечно, конечно, – радостно прокричал мужчина. – Пойдем быстрее со мной. Мы полетим в столицу. Срочно. Прямо сейчас. Берите сумки ребенка! – обернулся он к людям из своей свиты.
– Значит, меня не усыпят? – спросил Галкин.
– Блескальцев у меня еще попляшет, – заявил незнакомец. – Ведите его к машине, ребята. Да посадите поближе к центру – как бы с непривычки испуга не было у малыша…
Лысоватый дядька лет пятидесяти схватил мальчика за руку и потащил к выходу. Высокий понесся куда-то вместе с остальными.
– Кто это? – тихо спросил Дима, не очень надеясь, что ему ответят. Но лысый поднял вверх палец и торжественно объявил:
– Министр авиации и космонавтики. Лукьян Степанович Дермидонтов. Уж если сказал, что Блескальцеву покажет – только держись. Хорошо, Соломон вовремя нам сообщить успел…
Дима с благодарностью вспомнил сурового седовласого профессора. Уж от него он ожидал получить помощь в последнюю очередь.
Тем временем лысый мужичок и Дима вошли в лифт, поднялись на самый верх здания и по какому-то коридору подошли к круглой металлической двери. Лысый распахнул ее. За дверью стояли кожаные кресла – почему-то с ремнями, мерцали экраны, переливались всеми цветами приборные панели.
Кресла, к которым пристегивали людей, Диме совсем не понравились. У него ослабели ноги и он собирался уже вырваться от лысого и бежать назад, когда в другом конце коридора появился Дермидонтов, Блескальцев и много других людей.
– Раньше надо было бежать, – с отчаянием подумал Дима.
Блескальцев, увидев мальчика, криво улыбнулся и помахал ему рукой. А Дермидонтов прошествовал в комнату, опустился в кресло и пристегнулся ремнем.
– Заходи, Дима, не бойся, – предложил он. – Почему вы еще не сели?
– Счастье твое, что Лукьян вмешался, – тихо прошептал Блескальцев. – Ты бы от меня так просто не ушел.
Дима счел за лучшее юркнуть в комнату и упасть в первое попавшееся кресло. Уселись и другие мужчины из свиты высокого. Блескальцев захлопнул дверь с другой стороны, а Дермидонтов схватился за рычаг, что был перед ним, резко потянул его на себя, нажимая ногой на какую-то педаль. Пол комнаты затрясся, мальчика вдавило в сидение, и он вдруг понял, что летит. Было так страшно, что Дима ахнул.
– Не летал еще на Супер-Гелиосе?! – прокричал Дермидонтов, заглушая странное шуршание и свист. – Когда еще придется?! Наслаждайся!
– Господин Дермидонтов! – не выдержал Дима. – Выяснилось, что я не махалец?
– Махалец, еще какой махалец! – закричал высокий. – И это просто замечательно!
Глава пятая Поступить любой ценой
Объевшийся пирожных Носиков посидел с полчаса за столом и вывалился в коридор. Он неспешно брел по направлению к аудитории, где они решали задачи, когда к нему подбежал парень, раздававший листки – Кирилл.
– Тебя везде ищут, – взволнованно сообщил он. – Пойдем быстрее!
Носиков довольно улыбнулся. Он любил быть в центре внимания. Если его искали, значит, он был нужен.
Кирилл отвел Андрея в медицинский кабинет. Там Носиков увидел пожилую женщину в белом халате, из глаз у которой буквально сыпались искры.
– На койку, – резко приказала она.
Перепуганная медсестра поспешно прикрепляла электроды к голове и рукам мальчика. В дверях стоял охранник, поигрывающий дубинкой.
Запищали приборы, заскрипели самописцы.
– Нормальный, – заявила врач. – Свободен.
Кирилл судорожно улыбнулся и объявил мальчику:
– Сейчас пойдем к руководителю департамента.
Однако, сразу же не пошли. Молодой человек запер Носикова в лаборатории с множеством приборов и мальчик сидел там часа полтора. Он уже подумал, что о нем забыли, когда Кирилл появился вновь и приказал:
– Или за мной!
Андрею все эти команды начали надоедать. Впрочем, если хочешь достичь успеха – нужно терпеть. Так всегда объяснял Носикову отец. И Андрей старался терпеть.
Кирилл привел мальчика в приемную, где за огромным столом с компьютером сидела красивая секретарша, и кивнул на лакированную темную дверь с массивной медной ручкой:
– Заходи.
Носиков медленно открыл дверь и в образовавшуюся щель проскользнул внутрь кабинета. В высоком кресле, как на троне, сидел лысый мужчина. На лысине у него поблескивали капельки пота, а дорогая и красивая белая рубашка была мятой и мокрой почти насквозь. В кабинете работал кондиционер, и Носиков подумал, что лысый наверняка простудится.
На столе у лысого царил беспорядок. На нем лежал небольшой серый ноутбук[1] и груды бумаг, массивная пепельница, набитая окурками, и яркая коробка, на которой была изображена работа негров на табачных плантациях.
– Блескальцев, – представился мужчина, открывая коробку и выуживая оттуда толстую сигару. Из ящика стола он вынул блестящие щипцы и откусил у сигары кончик, после чего долго прикуривал ее от слабого огонька зажигалки. – Кирьян. Можно без отчества и на “ты” – надоели пахальские церемонии. Устал, поэтому перейдем сразу к делу. Ты друг Галкина?
Андрей замялся. Друзьями с Димой они, конечно, не были. Но как нужно ответить этому Кирьяну? Что он хочет от него услышать?
Заминка мальчика не укрылась от глаз хозяина кабинета.
– Ну, смелее! – подбодрил он Андрея, выпустив клуб ароматного дыма.
– Мы с ним учимся вместе.
– И никакой дружбы, никаких привязанностей? – почему-то довольно спросил Блескальцев.
– Особой дружбы нет.
– Бывает еще и особая дружба? – усмехнулся мужчина. – Я думал, дружба – она дружба и есть. Или все, или ничего. Впрочем, отлично, что ты не разделяешь этих заблуждений!
Хозяин кабинета вскочил с кресла, бросил сигару в массивную пепельницу и подошел к кондиционеру. Струя холодного воздуха обдувала его лысину, и Носиков решил, что простой головной болью Кирьян не отделается. Заболеет, и серьезно.
– Скажи мне, мальчик, какие у тебя жизненные цели? – спросил вдруг Блескальцев, отходя от кондиционера. Он перестал потеть и выглядел на удивление бодрым и свежим, несмотря на мятую рубашку и съехавший набок галстук.
– Школу закончить, в институт поступить, – промямлил Андрей. Он ожидал чего угодно, но не такого вопроса.
– Да брось ты, – махнул рукой Кирьян. – Я тебя спрашиваю, как умный человек – умного человека. Чего ты хочешь? Богатства? Славы? Власти? Собственную машину и дом, или же чего-то большего?
Андрей лихорадочно пытался сообразить, зачем хозяин кабинета задает ему такие странные вопросы. Конечно, он хотел денег – кто их не хочет? Да, он хотел купить новую машину – причем чтобы была его, а не отца. Построить двухэтажный дом в престижном районе. Может быть, в областном центре. Не в Синегорске же? Ездить путешествовать, куда захочешь… Он даже в Москве ни разу не был! А слава? Еще как приятно! Чтобы все девчонки глядели на тебя с восхищением. И власть не помешает. Тогда бы он показал Ряхину, что прав не тот, кто сильнее, а тот, кто умнее. Да и другие у него попрыгали бы.