– Принял, – откликнулся деловым тоном Василий Трофимович. – Начинаю организацию спасательной группы. Оставайтесь на месте.
– Тебя понял. Ждем. Отбой.
– Отбой, – подтвердил егерь.
А через три часа самым невероятным образом Славин нарисовался у них в избушке, да не один, а в сопровождении доктора и фельдшера, проявив чудеса организаторских способностей и умение давить на высокое начальство.
Оказалось, вытребовал у администрации района спасательный вездеход с водителем и бригадой медиков. Они проехали по старой, заброшенной лет двадцать назад лесной колее, проходившей недалеко от перевалочной избушки.
Эвакуация прошла, можно сказать, штатно, контингент больных практически все это действие благополучно проспал – Степанида проснулась, когда ее переносил в вездеход на руках Тимофей, что-то пролепетала непонятное с легкой интонацией осуждения и тут же вырубилась снова, стоило им отъехать.
Наверное, представляла себе, как падают направо и налево женщины, отравленные большим баллончиком дихлофоса с надписью «Тимофей», подумал Саргин и, поджав губы, чтобы не заржать вслух, тихо хмыкнул.
А вот на кордоне случилась непредвиденная заминка. Михаила Евгеньевича уже погрузили в ждавшую на заимке «Скорую помощь», а девушка Степанида, проснувшись, госпитализироваться и ехать в больницу категорически отказалась, проявив неожиданно удивительную живость. Выздоравливает, значит, с легкой долей язвительности подумал Саргин.
– Я не больна, я просто немного устала и переохладилась! – правда без достаточной силы в голосе, все-таки убеждала она медиков. – Никуда не поеду. Здесь нормально отлежусь и отосплюсь.
Все «хоровые» убеждения врачей и Славина иже с ними не возымели действия – нет, и все! Уперлась она, да еще возмущаться взялась.
– Да вы что! У нас тут юбилей послезавтра, какая больница? У нас целый сценарий мероприятия, и главный повар торжества тут я, а вы говорите: больница!
– Никакой готовки! – встрепенулся доктор новой волной негодования. – Да вы с ума сошли, барышня! Вам категорически нельзя перегружаться!
– Я не буду! – очень серьезно пообещала она. – Вот честное слово! Стану лежать на диванчике и руководить, – и сообщила ему доверительным тоном: – У меня, знаете, доктор, целых четверо подчиненных.
– Так! – решил закончить этот затянувшийся диспут Тимофей. – Девушка останется. Мы, док, с Василием Трофимовичем обещаем вам за ней присмотреть и позаботиться должным образом. Пишите назначение и рекомендации.
Вообще-то Степанида была права: никакого особого лечения ее состояние не требовало, кроме простейшего – покой, никаких нагрузок и стрессов и небольшая укрепляющая терапия в виде витаминов и кое-каких легких препаратов, а это она и сама вполне может себе устроить. Уж укол поставить себе за милую душу умела.
«Скорая» уехала, увозя беспокойных медиков и Михаила Евгеньевича, а место у кровати Степаниды заняли следователи, которые тут же ринулись снимать показания с девушки, но она уже истратила весь запал, боевой дух и силы на спор с медиками и вести долгую беседу не могла. Уж тем более давать показания.
– У меня в рюкзаке видеокамера, – обратилась она к Саргину. – Я на нее сняла все, что там происходило. Посмотрите. И еще, Тимофей, я вас попрошу: вы перекиньте запись на компьютер и сделайте пару копий на всякий случай, пожалуйста. А вы, – обратилась она к следователям, – составьте по записям протокол, я потом подпишу. Все. Мне бы поспать, господа.
Даже не поговорила со своими парнями, только поздороваться и успели, пока ее переносили из вездехода в дом. Потом.
Стеша проспала больше суток, аж до следующего утра. А вот мужикам такой роскоши не перепало – сначала мальчишки, а за ними и они сами давали показания всем, кому только приспичило – и следственному комитету, и прокурорским. А потом пришлось объяснять этим официальным товарищам, что Саргин не может выступать свидетелем и вообще официально фигурировать в этом деле никаким боком, ибо является личностью сильно засекреченной и не рекомендовал бы никому пытаться что-то про него выяснять, а уж наезжать законодательно и подавно. Считайте, что его вроде как и не было здесь, и на вопрос «А был ли мальчик?» из всем известного произведения в данном случае отвечаем отрицательно.
Подулись немного, но прониклись степенью недоступности гражданина и даже почтение и уважуху особые выказали, приняв за благополучное завершение дела и неудавшееся покушение по паре рюмочек фирменной настойки Василия Трофимовича вместе с героями, то бишь с Саргиным и Славиным.
Мальчишек на славинском «Патриоте» Геша отвез в деревню, что находилась в восьми километрах от кордона и где они стояли на постое. В разных избах, что характерно. Это интересная история. Можно и рассказать.
Когда научная группа прибыла для работы, завалилась к егерю Славину всем скопом, и Витя вдруг начал права качать вместо молчавшей и посмеивающейся тихонько начальницы, мол, вы обязаны нас поселить, а после славинского, скажем так мягко, разъяснения парни растерялись, как детишки обиженные, – а куда тогда нам?
«А вам в деревню», – пояснил Славин и тут же связался с главой деревенской администрации Ангелиной Владимировной Залесской и объяснил, какой у них тут расклад имеется.
Ангелина Владимировна руководила деревней, входящей в состав большого частного сельского предприятия, и числилась управляющей подразделения, на самом деле крепко держала в своих умелых руках руководство аж двух деревень – своей и поменьше, километрах в пяти от главной, и была толковым, грамотным руководителем. К тому же мудрой женщиной с крестьянской хитринкой.
Парней она приняла с хлебом-солью, богатым застольем и с радостным поцелуем щедрых хозяев, встретивших с распростертыми объятиями дорогих и долгожданных гостей. А все дело в рачительном хозяйском расчете.
Ну, во-первых, эта научная экспедиция неплохо финансировалась, оплата за проживание, и не самая маленькая, имелась в статье ее расходов, что являлось ощутимым подспорьем для местных жителей. К тому же Михаила Евгеньевича наняли в качестве проводника и тоже за приличные для сельской глубинки деньги.
А во-вторых, самое интересное.
Расселила Ангелина Владимировна всех четверых мальчишек по разным домам.
– Ты же знаешь, Трофимыч, – объясняла она Славину по телефону, хитро посмеиваясь, – у меня демографический провал. Баб много, и зеленых девок, и молодух, и постарше, на любой, как говорится, вкус, а мужиков нет! Ты вон ни одной не дался и никого не приголубил, хотя они за тобой хороводом ходили и прилащивались уж как только могли. И от кого тогда им рожать, спрашивается? Обогреют они твоих постояльцев, накормят-напоят, поухаживают, а уж что люди за дверьми своих домов по ночам делают, дело не наше. Согласен?
– Ну а то! – посмеивался он ей в ответ.
Степанида сначала офигела от такого расклада, но, подумав, с мудрой руководительницей сельской жизни спорить не стала. А потом выяснилось путем пристрастного опроса об условиях проживания подчиненных, что все парни этими самыми условиями постоя довольны и менять ничего не намерены. Разумеется, про более близкие отношения с хозяйками Степанида не спрашивала и даже не намекала – довольны, и слава богу, ей легче.
Так вот, к чему столь подробное вступление: узнав, что парней захватили бандиты – уж как узнав, бог ведает, деревня одним словом, – бабоньки, у которых они проживали, самолично прибыли на заимку встречать мужчин из тайги.
И такая у них тут куча-мала образовалась – сначала женщины кинулись обнимать каждая своего постояльца и выпытывать, здоров ли, не пострадал, а убедившись в полной сохранности мужчин, обратили свое слишком пристальное внимание на связанных бандитов. Как потом рассказывал Тимофею Славин, чуть на куски бедных браконьеров не разорвали, полицейские, что прибыли на задержание, помогли оттащить воинствующих баб.
Ночь, проведенная по хатам, где за накрытыми столами мальчишки рассказывали каждый своей даме о происшествии и своем личном героизме, а после лечили стрессы в теплых объятиях бабонек, оказалась слишком быстротечной. Посему они все рвались назад в деревню и подгоняли Гешу, посмеивающегося над их нетерпением.
Распрощавшись с вынужденными гостями, мужики наконец остались одни и смогли расслабиться и поговорить без спешки. Баню решили оставить на завтра, чтоб без суеты отдать должное уважение этому процессу. Накрыли стол в кухне, махнули по пятьдесят, закусили и обсудили происшествие как специалисты.
– Ты где расположишься? – спросил гостеприимно Славин после еще одной под закусочку и решения на сегодня – все, вымотались оба.
– А что, есть выбор? – подивился Тимофей.
– А как же! – не без гордости заявил Василий Трофимович и огласил список: – Третья дверь, выходящая в гостиную, – это еще одна комната для гостей. Одну Степанида занимает, одна моя берлога, ну и эта. Есть гостевой домик со всеми удобствами: душ, туалет, небольшая кухонька, гостиная и две спальные комнаты. В одной Геша живет, вторая свободна. Ну и совсем демократичный вариант – в мансарде под скатом крыши. Лестницу из сеней видел? Там что-то вроде сушильни у меня – травы, грибы, овощи-фрукты наверху сушу, как раз для этого и задумывалось помещение – всегда сухо и тепло: и зимой, и летом. Ну и кровать стоит трехспальная, наверное, один плотник мне сладил, специально для гостей, когда их много остается. Огромная, короче.