Два яйца треснули у меня в руках; они уже были слегка подпорчены, и странный, сернистый запах тухлых яиц навсегда соединился в моей душе с ощущением беды.
Порой я была вне себя от ярости, мне хотелось кричать, но в кухне завтракали Бернсы, и я ничего не могла поделать.
Он позвонил мне в одиннадцать. В зале было набито битком, и мистер и миссис Бернс вдвоем обслуживали посетителей, стоя за прилавком.
У него был очень веселый голос. Он позвонил, чтобы пригласить меня к себе на следующий день. Он и раньше один или два раза говорил, что возьмет меня туда.
— Буду счастлива познакомиться с твоей женой. Удивительно, что ты не сообщил мне, что женат, — сказала я.
— Ты никогда не спрашивала, — сказал он. Он и не думал извиняться. Теперь его голос звучал резко, и мне почудилось, что он хочет опустить трубку.
— Так ты хочешь приехать завтра? — спросил он. У меня начали дрожать ноги. Я знала, что сзади покупатели смотрят на меня, слушают, что я говорю. Они вечно дразнили меня насчет моих кавалеров.
— Не знаю… может быть… Твоя жена там будет?
— Нет.
Пауза…
— Сейчас ее там нет.
— О…
Внезапно я преисполнилась надежды и какого-то смутного восторга.
— Она случаем не умерла? — спросила я.
— Нет, она в Америке.
Я слышала за спиной треск кассового аппарата; я знала, что если я еще задержусь у телефона, миссис Бернс будет дуться весь день.
— Мне нужно идти, много работы — сказала я высоким, нервным голосом.
Он сказал, что, если я согласна, он завтра заедет за мной в девять утра.
— Хорошо, в девять, — сказала я.
Он опустил трубку раньше меня.
1
Боже мой (нем.)
2
Сuisine (фр.) — кухня. В оригинале непереводимая игра слов hot (англ.) — горячий и haute (фр.) — высокий.
3
Mi scusi (ит.) — простите.