Однако отсутствие хозяйки избавляло его от светских разговоров. Впрочем, предстояло выяснение отношений с Кэтти.
– Наверное, случилось что-то важное, о чем вы хотите известить госпожу? Вам надо подождать ее. Боже, уж не случилось ли что-то дурное с королевой?! – всплеснула руками девушка.
– Ее величество находилась в добром здравии, когда я покинул Париж, а я не терял времени в дороге, – отвечал д’Артаньян, обводя взглядом покои герцогини и обдумывая пути к отступлению.
– Но ведь вы знаете, что о вашем визите наверняка донесут кардиналу, – тревожно продолжала девушка. – Он и так, наверное, теперь разгневан на вас за то, что вы проникли в тайну миледи, – ведь она была его шпионкой и, верно, не простила вам до сих пор.
– А знаешь, Кэтти, ведь миледи больше нет на свете, – сказал д’Артаньян.
– Это правда?! Нехорошо так думать, но только теперь я стану спать спокойно. Она была страшный человек, и все это время я боялась ее мести.
– Она была страшный человек, Кэтти, – глухо откликнулся мушкетер, – но теперь ты можешь спать спокойно.
– Я думаю, она сейчас в аду, – убежденно проговорила Кэтти. – Но кардинал – он по-прежнему преследует вас?
– Что ты, Кэтти! Мы теперь с его высокопреосвященством почти друзья. Он даже пожаловал мне чин лейтенанта.
– А, господин д’Артаньян! Я так рада за вас! – порывисто объявила Кэтти, подтвердив справедливость той мудрой пословицы, которая гласит, что истинные друзья познаются не в беде, а в радости: мало кто способен искренне разделить чужую радость, в то время как утешить в горе всегда легче, так как это горе не ваше.
Что касается Кэтти, то, без сомнения, девушка была искренне обрадована. Она разрумянилась и стала еще привлекательнее, чем всегда.
– Так ваши новости добрые? – спросила Кэтти.
– Как тебе сказать… Скорее, я ищу новостей в Туре и хочу поговорить с твоей госпожой. Может быть, она поможет найти мне одного человека.
– Я так и знала, что вы меня совсем забыли, сударь, хотя я о вас помнила все это время.
– Ты несправедлива ко мне, Кэтти. К тому же я вовсе не забыл тебя. Просто я не имел возможности добраться к тебе раньше: сначала была война – как ты знаешь, мы осаждали Ла-Рошель. Потом меня собирался повесить комендант этого славного городка. А потом я имел неосторожность проткнуть шпагой кавалера де Рошфора, помешав ему тем самым проткнуть меня. Видишь, я был занят, милая Кэтти. Как только я освободился, я поспешил в Тур.
– Нас, бедных девушек, так легко сбить с толку, – со вздохом отвечала Кэтти. Однако в тоне ее было немало кокетства. – Так вы приехали в Тур один?
– Конечно, если не считать моего слугу. А с кем еще я должен был приехать, по-твоему?
– С господином Арамисом, конечно.
«Вот так штука, – подумал д’Артаньян. – Наш скрытный Арамис снова в центре какой-то интриги, о которой мне ничего не известно».
Чтобы удостовериться в том, что его догадка правильна, он спросил:
– Он все-таки обогнал меня?
Видя, что Кэтти не выказывает никаких признаков удивления, гасконец заключил, что ей известно о том, что Арамис в Туре.
– Он отправился в Тур раньше меня, – добавил мушкетер.
– Понимаю, сударь. Вы не хотели ехать вместе, чтобы не возбудить подозрений. Выходит, вы прибыли в Тур только сегодня?!
– Откуда ты узнала это, Кэтти? – спросил д’Артаньян, решивший разузнать как можно больше.
– Потому что записку от господина Арамиса моя госпожа получила вчера, то есть он прибыл на день раньше вас.
– Ты просто золото, Кэтти, – сказал д’Артаньян. – Но ты не должна никому, кроме меня, говорить об этой записке, в противном случае ты погубишь и свою госпожу, и Арамиса, и, возможно, меня.
– Ну, конечно, сударь.