Если я имею повод для «философии», как ты это называешь, потому что, должен признаться, мне очень не хватает Планше и тяжело думать, что с ним случилось что-нибудь недоброе, то Портос должен чувствовать себя на вершинах блаженства – ведь он счастливый жених!
– Все это так, сударь, но…
– Что же?
– Но вы ведь знаете, как господин Портос привязан к вашей милости, а также к господину Атосу и господину Арамису.
– Это правда. И он прекрасно знает, что мы испытываем к нему те же дружеские чувства.
– Вот по этой самой причине мой хозяин не слишком-то весел. Ведь нам придется уехать из Парижа.
– Так Портос не остается в Париже?!
– К несчастью, это невозможно, сударь! Таково настоятельное желание госпожи – она хочет жить в своем поместье.
– Но, по крайней мере, твой хозяин может себя поздравить с молодой, красивой и знатной женой.
– Конечно, сударь, однако…
– Ты опять не договариваешь, Мушкетон?
– Сказать по правде, сударь, мой хозяин не очень-то позволяет мне разговаривать на эту тему…
– Но мне-то ты можешь сказать?!
– Конечно, господин д’Артаньян. Однако мне не хотелось бы, чтобы господин Портос узнал о нашем разговоре.
– Ну, если дело обстоит так серьезно, я прекращаю всякие расспросы.
– Нет-нет, сударь! – вскричал славный малый, который искренне любил д’Артаньяна и чувствовал себя очень неловко из-за того, что их беседа приняла такой оборот. – Только не подумайте, что я что-то скрываю от вас.
– Я и не думаю этого. Успокойся, мой милый Мушкетон. Лучше давай переменим тему, и ты расскажешь мне, что это за снадобье ты хотел купить в этом сомнительном месте.
– Ах, сударь. Вы снова задали мне такой вопрос, что тему переменить никак не удастся.
– Черт возьми! Здесь опять замешана герцогиня?!
– Именно так, сударь. Я ищу одно восточное средство от морщин, без которого господин Портос приказал мне не возвращаться домой.
– Как?! У Портоса никогда не было морщин! Неужели его довела до них «философия»?! Я-то думал, что Портосу, во всяком случае, морщины не грозят никогда.
– Что вы, сударь! Дело еще не так плохо. Я должен открыть вам один секрет.
С этими словами Мушкетон подошел к д’Артаньяну, огляделся по сторонам и, приняв все эти меры предосторожности, прошептал ему на ухо:
– У господина Портоса, слава Богу, нет морщин. Но они есть у невесты.
– Черт возьми!
– Увы, это так, сударь.
– Значит, новобрачная уже перешагнула возраст цветущей юности?
– Примерно так, сударь.
«Вот оно что, – сказал себе д’Артаньян. – Значит, Портос женится на деньгах». Вслух же он произнес:
– Послушай-ка, Мушкетон, мы болтаем с тобой уже добрых полчаса, а ты все еще не представил мне своего товарища.
– Извините меня, господин д’Артаньян. Если вы хотите, то сейчас я исправлю свою ошибку.
– Похоже, твой товарищ родом из Нормандии, как и ты?
– Вы совершенно правы, сударь. Помните ли вы тот злополучный вывих, что уложил господина Портоса в постель на добрых три недели?
– А-а, припоминаю. Это случилось во время нашей поездки в Лондон.
– Совершенно верно, сударь. Но нам с господином Портосом не пришлось побывать в Лондоне, и мы остались…
– Кажется – в Шантильи?
– И снова память не изменяет вам. Именно таково было название этой дыры, где мы проторчали столько времени. Вы все помните, сударь, – просто удивительно!
– Ты только и делаешь что говоришь мне комплименты, Мушкетон.
– Ах, сударь! Это вы делаете мне честь, тратя на меня свое драгоценное время.
– Уверяю тебя, Мушкетон, что я ничуть не тороплюсь, – сказал д’Артаньян, и он не покривил душой.