– Я слушаю вас, сударь, особенно если принять во внимание, что в каморке, где помещаемся мы с Гримо, чертовски сыро…
– Планше, сколько раз я учил тебя, что скромность является первейшей добродетелью слуги, – сказал д’Артаньян, стараясь придать себе по возможности строгий вид.
– Э, сударь, – воскликнул Эвелин. – Плох тот хозяин, который не позаботится о слуге. Я это говорю со знанием дела, поскольку сам состоял в услужении… Слушай меня, парень. Ступай в трюм и отыщи семь бочонков, что стоят слева от лестницы. В каждом из них доброе вино с берегов Рейна, или меня зовут не Александр Эвелин! Принеси нам и не забудь своего молчаливого товарища.
– И все же, господин Эвелин, – спросил д’Артаньян, когда Планше принес вино и изрядный ломоть копченого мяса и удалился, – прежде чем вы начнете объяснять связь между Голландской Вест-Индской компанией и испанским языком, позвольте мне задать вам один вопрос.
– Охотно.
– Что вы скажете, если комендант Ла-Рошели или кто-либо из ее защитников спросит вас, откуда и куда идет ваше судно?
– А, так мы идем в Ла-Рошель?! Черт побери!
– Вот именно! Черт побери, вы хотите уверить меня в том, что вам это не известно?!
– Ничуть не бывало! Я хотел только сказать, что не был уверен в том, известно ли это вам. Не мое это дело – вмешиваться в дела, которые пахнут высокой политикой, а следовательно, и виселицей.
– Виселицей! Но почему?!
– Виселицей, эшафотом, Бастилией – чего еще можно ожидать от политики! Кончини, Шалэ – все они занимались не чем иным, как политикой, и все плохо кончили.
– Но почему вы считаете, что здесь замешана политика?
– Ах, сударь! Но если мы идем из лагеря войск его величества в Ла-Рошель, которую осаждают войска его величества, то что я должен предположить?
– Что речь идет о сугубо военных вопросах, например. Однако, любезный господин Эвелин, оставим предположения и займемся фактической стороной дела. Помнится, я задал вам вопрос…
– Вопрос, сударь?
– Тысяча чертей!
– Ах, ну да, конечно, теперь я вспомнил, сударь. Относительно конечного пункта следования «Морской звезды».
– Так ваша фелука называется «Морская звезда»?
– Да, сударь.
– Звучит весьма романтично. Но я не хочу отвлекать вас…
– Я отвечу, что «Морская звезда» вышла из Остенде и направляется в Сантандер, предварительно зайдя в Портсмутскую гавань.
– А…
– А вы, сударь, путешествующий гасконский дворянин, и больше мне ничего не известно.
– Ну что же, – сказал д’Артаньян, видя, что из помощника капитана больше ничего не вытянешь. – Теперь я ничего не имею против вашего поучительного рассказа, господин Эвелин.
– Право же, это намного лучше, чем говорить о политике, сударь, – откликнулся помощник капитана со вздохом облегчения.
– Итак, любезный господин Эвелин..
– Итак, сударь! Как я уже имел честь сообщить вам, в юности я попал на один из кораблей Голландской Вест-Индской компании.
– Да, и вы также упомянули, что, благодаря этому, выучились испанскому языку.
– Совершенно верно, сударь. Хотя, на первый взгляд, может быть, трудно усмотреть связь. Дело, однако, заключается в том, что Голландская Вест-Индская компания торгует за океаном – в тех землях, которые испанцы называют Западными Индиями и где они хозяйничают почти как у себя дома.
– Так вот почему вам пришлось заговорить по-испански!
– Не только по этой причине, сударь.
– Какова же другая?
– Я был продан в рабство!
– Проданы в рабство?! Черт побери!
– Сколько раз я повторял то же самое, сударь, когда сделался рабом богатого плантатора. Но в Западных Индиях порядки не такие, как в Европе. Там идет такая же торговля людьми, как в Турции, сударь. Слуг покупают и продают, как у нас лошадей.
– Ах, черт возьми! – воскликнул д’Артаньян, припомнив, как, по наущению Атоса, он чуть было не сыграл в кости на Планше.