Я остановился у одного замечательного человека, который не берет с меня никакой платы.
– Кто же он?
– Его зовут отец Мерсенн. Он францисканец.
– К сожалению, имена святых отцов мало говорят моему слуху, – заметил гасконец. – Я человек военный: простой и грубый солдат.
– Я тоже, сударь.
– Вот как? Вам приходилось сражаться?
– И не раз.
– Где же?
– У Бормио и Кьявенны. Кроме того, я участвовал в обороне форта Святого Людовика в 1626 году.
– Ого, сударь. Вы успели повоевать. Черт побери! Не будет ли нескромностью с моей стороны спросить о вашем возрасте?
– Отчего же, – с несколько застенчивой улыбкой отвечал Жиль Персонн. – Скоро мне исполнится двадцать семь лет.
Д’Артаньян прикусил язык, сообразив, что молодой человек, которому он только что предлагал свое покровительство, старше его и, по-видимому, слышал звон клинков и выстрелы так же часто, как и он сам.
– Каким же образом судьба привела воина в келью монаха? – спросил д’Артаньян, лишь бы что-нибудь спросить.
– Вы знаете, – живо отвечал Персонн, – отец Мерсенн – не обычный монах. Он бесстрашен и обладает живым воображением. Я не одинок в ряду его друзей, которые больше привыкли носить шпагу и плащ, чем рясу. Я знаю, что отец Мерсенн близок с одним мушкетером из роты господина де Тревиля.
– Скажите мне, кто этот мушкетер, ведь я лейтенант этой роты.
– Как? Вы лейтенант мушкетеров короля?!
– Это неудивительно, если принять во внимание, что хозяин дома – капитан этой роты!
– Еще бы, конечно! Вы тысячу раз правы, господин д’Артаньян. Просто меня удивило это совпадение.
– Черт побери, я ничего не пойму! О каком совпадении вы толкуете?!
– У отца Мерсенна я несколько раз встречал его доброго приятеля – мушкетера по имени Арамис. Мой хозяин по уходе гостя говорил мне, что этот человек – один из знаменитой четверки неразлучных. Он назвал мне ваше имя, сударь, а также имена господ Атоса…
– И Портоса, – со смехом закончил д’Артаньян. – Интересный францисканец приютил вас у себя. Давно ли вы видели Арамиса?
– Около полутора месяцев назад, сударь.
«Все сходится, – подумал гасконец. – Арамис заходил к монаху незадолго до своей поездки в Тур. Ах, наш друг набит секретами, подобно тому как кошелек ростовщика набит новенькими пистолями. Бесполезно пытаться их разгадать».
– Ну, что же! – сказал он вслух. – Если вам случится снова встретиться с ним у отца Мерсенна, передайте ему от меня привет.
– Как? А я-то думал, что вы и дня друг без друга не проводите! – вскричал простодушный Персенн. – Простите меня, сударь, если я допустил какую-нибудь неловкость. Во всяком случае, так говорил о вас отец Мерсенн.
– Что вы, шевалье Персонн, – со вздохом сказал д’Артаньян. – Мне было очень приятно и любопытно побеседовать с вами.
Настроение гасконца испортилось окончательно. Он учтиво, но сухо распрощался с молодым человеком. Затем д’Артаньян вернулся к столу, за которым Атос с невозмутимым выражением лица продолжал методически обыгрывать своих партнеров.
«Атос сегодня в ударе – не стоит ему мешать», – решил гасконец и направился к выходу.
Холодный воздух взбодрил его, и мушкетер, вдохнув полной грудью, неторопливо зашагал по улице Старой Голубятни, на которой располагался дом, или вернее сказать – дворец г-на де Тревиля.
Было поздно. Сырой ветер рвал плащи редких прохожих. Однако дурная погода не слишком беспокоила нашего героя. Когда вы молоды и сильны, а жизнь ваша полна опасностей, организм нечувствителен к таким пустякам, как сырость и холод.
Молодой человек не успел прошагать и квартала, как позади послышались быстрые шаги. Кто-то твердой походкой догонял его.
Д’Артаньян обернулся и увидел Атоса.