За час перед тем Рокамболь едва добудился графа Артова.
Граф чувствовал себя крайне изнуренным; глаза его принимали уже бессмысленное выражение.
Граф скоро оделся и вместе с Рокамболем сел в купе.
Как только экипаж повернул за угол, Рокамболь вышел из него, сел на верховую лошадь и во весь опор помчался в Сюренскую улицу.
Спустя несколько минут он вышел из своего мезонина кучером, в ливрее лакея герцога де Шато-Мальи.
В это время граф приехал к герцогу де Шато-Мальи.
— Представьте, — сказал граф, — сейчас, въезжая в ваш двор, я забыл, зачем к вам еду. Но теперь поедемте, мне хочется скорей убить Роллана де Клэ.
— Бедняжка, — подумал герцог, взглянув на бессмысленное лицо графа, — горе помрачило ему рассудок.
В это время вошел Цампа.
— Ваше сиятельство, — обратился он к герцогу, — сегодня ночью ваш кучер сильно заболел и прислал на свое место английского кучера, служившего у лорда К.
— Хорошо, — отвечал герцог.
— Нам пора ехать, господа, — обратился он к графу и секунданту, гвардейскому офицеру.
Они сели в карету, и Рокамболь погнал лошадей с ловкостью и умением опытного кучера.
Они первые приехали на место, но вскоре приехал и Роллан.
Граф Артов был всю дорогу необыкновенно весел, но, выйдя из кареты, он сразу впал в какое-то мрачное оцепенение. Затем твердою поступью подошел прямо к Роллану, стоявшему между своими секундантами, и измерил его взглядом с головы до ног.
— Милостивый государь, — обратился он к нему, — вы должны меня выслушать, ибо от этого зависит честь вашей жены…
— Моей жены! — воскликнул изумленный Роллан.
— Я оклеветал вашу супругу, простите меня… Ваше сиятельство, — продолжал граф, и глаза его засверкали каким-то странным блеском, — меня зовут Ролланом де Клэ, вас — графом Артовым… мы оба дворяне и…
— Вы с ума сошли, — проговорил изумленный Роллан.
— О, простите меня! Я оскорбил прекрасную и благородную Баккара… но на коленях умоляю вас о прощении.
И граф опустился перед Ролланом на колени. Все присутствовавшие вскрикнули в один голос:
— Он помешался!
— Милостивый государь, — обратился к Роллану герцог де Шато-Мальи, — перед вами на коленях стоит уже не граф Артов, которого честь вы попрали ногами, — а сумасшедший, потерявший рассудок от любви к своей жене!..
Спустя после этого несколько часов Рокамболь рассказал сэру Вильямсу обо всем случившемся.
— Я сделал все по твоему желанию, — прибавил Рокамболь, — но скажи мне, какая нам польза от помешательства графа Артова?
Сэр Вильямс написал:
«Доктора предпишут графу путешествие, Баккара уедет с ним, и мы можем тогда беспрепятственно заняться герцогом де Шато-Мальи».
Спустя три дня после несостоявшейся дуэли герцог де Шато-Мальи получил следующее письмо от Баккара:
«Любезный герцог!
Не знаю, считаете ли вы меня виновной или нет, но во всяком случае — вы добрый, честный, благородный человек. Мое земное счастье погибло, но я хочу, чтобы вы были счастливы — чтобы вы женились на Концепчьоне.
Мы завтра уезжаем. Доктор 3. полагает, что сумасшествие моего бедного Станислава может излечить горный, швейцарский климат. О, если б это сбылось!.. Во всяком случае любовь моего Станислава для меня потеряна навсегда.
Перед отъездом я должна рассказать вам, что я сделала и на что надеюсь.
Сегодня я получила письмо от вашего родственника, уланского полковника.
«Любезная графиня!
Посланный ваш привез мне письма от вас и герцога де Шато-Мальи. Посылаю в Париж курьера с моим ответом. Курьер ваш скоро явится к вам с письмом и бумагами, имеющими для вас такую большую важность. Усердно кланяюсь графу и целую ваши ручки.
Шевалье де Шато-Мальи».