В те дни клеймили скот, и работы хватало, горячей, грязной, тяжелой. Но тогда Сэм открыл в себе нечто новое. Ему понравилась работа на ранчо. И теперь ему стало понятнее намерение Лэйси сохранить ранчо любой ценой. Но метод, который она избрала! Он не мог простить ей этого решения. Он еще не встретил ни одного человека, который бы хорошо отозвался о Тэйлоре Кремере.
Все эти дни работники трудились с раннего утра и были рады тем нескольким свободным часам, что выпадали перед ужином. Наконец работы закончились. Сэм только и думал о том, как бы поскорее рухнуть на койку и отдохнуть, когда вдруг заметил лошадь, привязанную к крыльцу Большого дома. Он тут же позабыл о своем намерении.
Отвернув, кран колонки до отказа, Сэм подставил лицо, плечи и спину под сильную прохладную струю. Потом направился к дому. Он без стука вошел через черный ход, но на кухне наткнулся на Риту.
— Сеньор Сэм, я не слышала, чтобы вы стучали.
— Я и не стучал, Рита. Где Лэйси?
— Но, сеньор, вы не можете входить в дом, когда вам заблагорассудится. Даже сеньор Расти стучит. Сеньора Лэйси установила определенные правила для своих работников.
— Мне наплевать, какие правила установила Лэйси, Рита. Она в гостиной с Крэмером?
— Si, сеньор, подождите здесь. Я доложу ей, что вы хотите поговорить с ней.
— Я сам скажу.
Почему-то мысль о том, что Лэйси беседует с Крэмером наедине, неприятно задела его.
Что, черт возьми, с ним происходит?
Сэм прошел через холл, отделявший кухню от жилой части дома, и, подойдя к двери гостиной, услышал голоса. Вдруг откуда ни возьмись появившийся Энди бросился к нему.
— Ты здесь, что за спешка? — удивился Сэм, подхватив мальчика.
— Он приехал, — выпалил Энди, болтая руками и ногами.
— Кто?
— Этот противный Крэмер. Я слышал, как он сказал маме, что она должна отправить меня в пансион. Я ненавижу его! Неужели мама послушается? Но я буду хорошим мальчиком. — Он повесил голову, засопел и продолжал бубнить: — Я буду, буду… хорошим… во всяком случае, постараюсь.
Сэм поставил Энди на ноги.
— Сбегай, поищи Расти. Я хочу поговорить с твоей мамой.
Энди посмотрел на него с такой надеждой, что Сэм смущенно отвел глаза.
— Ты постараешься уговорить маму не посылать меня в пансион? Я хочу остаться дома.
— Я сделаю все, что смогу, сынок. Энди схватил его руку и крепко сжал.
— Ты мне нравишься, Сэм. Хочешь быть моим папой? Сэм ничего не ответил.
— Иди, Энди. Я поговорю с мамой. Смахнув слезы, Энди побежал прочь.
Сжав кулаки, Сэм смотрел ему вслед. Что произошло, что превратило Лэйси в такую бесчувственную мать? Он не мог поверить в то, что она готова предать собственного сына, лишь бы спасти ранчо. У нее нет сострадания? Нет сердца?
Сэм услышал голоса, доносившиеся из гостиной. Полный решимости, он отворил дверь и вошел.
Мужчина, стоявший к нему спиной, резко обернулся, заслышав его шаги.
— Что это значит? Кто вы такой?
Секунду-другую Сэм изучал Крэмера, и тот сразу не понравился ему. Он был среднего роста, худощавым блондином. Верхнюю губу украшали тонкие усики, его лицо можно было бы даже назвать приятным, если бы не глаза — холодные, рыбьи, лишенные тепла, как, впрочем, и чувств. Неподвижный ледяной взгляд. Да, Энди прав, называя Крэмера «противным». Это мертвые глаза — глаза подлеца и негодяя. Сэм и раньше встречал людей, похожих на Крэмера, и всегда они вызывали у него чувство презрения.
— Сэм? Зачем ты пришел? — воскликнула Лэйси, вторя Крэмеру. — Я же сказала тебе, что сама все улажу.
Крэмер взглянул на Лэйси с холодным высокомерием. Его обманчиво мягкий голос таил в себе бездну властолюбия.
— Может, моя дорогая, вы объясните, что происходит? Сэм ждал, что ответит Лэйси.
— Это не так просто, Тэйлор, — начала она.