Девушка же этим нимало не смущалась. Её манера общения, с милой и задушевной, мгновенно менялась на жесткую и резкую.
И её никто не трогал. Не пытались подкараулить в темном проулочке или уронить на голову что-нибудь тяжелое. Она всегда ездила домой на мопеде, колеся по неосвещенным улицам с мастерством профессионального гонщика.
– Я бывал у неё в гостях, – признается мой собеседник.
– И как?
– Никак. Посидели, попили вина – и всё! Хотя парни из охраны смотрели мне вслед с немалой завистью! Она ведь никого не приглашала к себе в гости.
– И каков же у нее дом?
Майор смотрит на меня с уважением – оценил вопрос!
– Ухожен. Но это дело не её рук.
– Почему вы так решили?
– Она не слишком хорошо ориентируется в нём. Вы себе можете представить женщину, которая путается на собственной кухне? Не знает где у неё стоят бокалы для вина? Это при том, что в ресторане она безошибочно, даже не оборачиваясь, достает с полки нужную бутылку!
То есть, в доме наводит порядок кто-то другой? Интересно…
– Да, у Аллы на это нет времени.
Получается, что в свободное от трудов в ресторане время, милая девушка занимается ещё чем-то? Что совершенно не оставляет ей времени на домашнее хозяйство.
Выслушав мои выводы, майор кивает.
– Всё так. Вы далеко пойдете, коллега! Алла проявляет временами нешуточную осведомленность в самых разнообразных вопросах! Скажу больше – некоторые щекотливые темы (ну, вы меня понимаете?) я решал именно с её помощью. Не прибегая к услугам атаманов.
Вот, даже как?
Симпатичная девушка предстаёт уже совсем с другой стороны.
Связной?
Между нами… и кем?
– Не всё так просто, мой друг! Алла не обычный связник, уверяю вас!
Ещё одна загадка. Сколько их ещё будет в этом городе?
Кстати, ходить и ездить куда-либо в одиночку мне категорически не рекомендуется. Свои маршруты необходимо предварительно согласовывать с оперативным дежурным. И причина к этому есть. За последний год отсюда отправили домой уже десяток таких вот самоуверенных умников. В горизонтальном положении и накрытых флагом. А вот не надо полагать себя самым крутым парнем в округе!
– Парни Гофмана это поняли первыми и теперь выезжают только полноценным войсковым конвоем! Даже и с вертолетным прикрытием!
А это ещё кто такие?
Но я даже рта не успеваю открыть.
– Э-э-э… Гх-м-м… Ну, да… – мнётся майор, поняв, что ляпнул что-то неподходящее. – Ну, формально, они к нам отношения вообще не имеют…
И оттого их прикрывают боевые вертолеты?
Это ЦРУ? АНБ?
Хотя, глядя на собеседника, можно уже никаких вопросов не задавать – всё и так ясно. Он коснулся некой запретной темы.
– Нет. Они… они гражданские… – и Каллиадис спешно меняет тему разговора.
А я делаю зарубку в памяти.
И много ещё чего интересного узнал я в последующие два дня. По своей вредной привычке ничего не забывать, пришлось сделать кое-какие записи. Хотя это и не рекомендуется – писал на бумаге, а не заносил в память компьютера. Ну, вот такой вот я консерватор… что поделаешь?
Сегодня у меня первый «боевой» выезд – встреча с одним из атаманов. Мы едем вместе с Каллиадисом, он должен представить меня в качестве своего преемника. Ну, не используют местные главари интернет для получения информации – всё больше по старинке работают…
А может быть, они не так уж и неправы? Сильно мне помог бы интернет или оперативно-тактический планшет тогда, в Афганистане? Нож – вот он помог, а какой толк был бы от планшета?
4
Наши машины, пропетляв по улицам, останавливаются около одного из домов, обнесенного бетонным забором. Разъехавшись треугольником, джипы сопровождения взяли под прицел своих пулеметов подходы к дому. Надо сказать, что при этом их водители позаботились и о том, чтобы не подставить свои борта выстрелу из РПГ – для этой цели машины попрятались за бетонными блоками, которые были хаотично разбросаны по улице. Хаотично? Ну-ну… Это вы кому-нибудь другому такие сказочки можете рассказать. Ни один из них просто так на земле не валялся, каждый перекрывал какую-нибудь точку или направление движения. Так, что наши машины могли подъехать к дому только одним путем. И был он весьма извилистым, так что развить там приличную скорость не представлялось возможным. Не дурак тут порезвился, ох, не дурак! Понимал человек поставленную задачу и подошел к её решению творчески. Не стал громоздить баррикады, а попросту «уронил» с проезжавшего автомобиля некоторое количество всевозможного строительного мусора. Странноватый, правда, у него мусор оказался… почти новые железобетонные блоки. Кстати – нестандартного размера и формы. Куда-нибудь в фундамент такой попросту не запихнуть – не состыкуется с соседними, стандартными. Так что, и попыток такой вот блок спереть можно не опасаться. Некуда краденое будет приспособить. Полагаю, что и отливали этот «мусор» по специальному заказу.
Выйдя из автомашины, мы с майором направляемся к воротам. Массивные даже на вид, они заперты. А со стены на нас внимательно смотрит глазок видеокамеры.
– Эй, – кричит по-русски Каллиадис, задрав голову, – Панас, открывай, старый черт!
Скрипнув, приоткрывается калитка справа от ворот, и туда тотчас же, опередив нас, ввинчивается один из солдат Крамера. Все это время они неотступно нас сопровождают, держа оружие наготове. Вот и сейчас один из них проходит вперед, оценивая обстановку. Выслушав в наушниках его рапорт, мастер-сержант успокоительно кивает головой, делая приглашающий жест в сторону ворот. Стало быть, все в порядке, проход свободен.
Во дворе странным образом безлюдно, только на полпути к дому стоят двое. Коренастый лысый мужчина и, на полшага сзади, худощавый верткий молодой парень в темных очках. Надо полагать, что лысый – это тот самый атаман, к которому мы и приехали. А худощавый это его охрана или, возможно, переводчик. Впрочем, он с равным успехом может совмещать обе функции. Морда у него… соответствует.
– Всегда рад вас видеть, пан майор! – расплывается в улыбке лысый. – С вами гости?
– Это Джон Нефедофф, он теперь будет исполнять мои обязанности.
– А вы, пан майор?
– Домой, старый черт! Домой! Я уже выслужил здесь положенный срок!
Панас скорбно поджимает губы.
– Как жаль, пан майор! Как жаль… Мы все уже успели к вам тут привыкнуть… нам будет вас не хватать!
– Ничего, старый черт! Джон сможет меня заменить с успехом. Да и на вашем языке он говорит куда лучше меня, вам будет кому излить душу.
Ну, я не очень-то похож на исповедника. Да и скромничает Каллиадис, по-русски он говорит весьма неплохо, хотя, конечно, немного хуже, чем я. Ну, это вполне объяснимо – для меня-то этот язык родной!
– Раз так, – обращается уже ко мне лысый, приветливо протягивая руку, – будем знакомы, пан майор! Панас! Старший в этом курятнике.
И он обводит рукой вокруг.
Атаман только этот двор имеет в виду или уж сразу целый город?
– У этого старого черта, – вносит пояснение Каллиадис, – тут всё поставлено жестко! Никто не имеет права самовольничать! Все прочие атаманы и командиры сотен должны ему подчиняться!
Должны – или подчиняются? Я ещё с Афганистана хорошо усвоил эту разницу.
Видимо, на моем лице промелькнуло что-то, своевременно замеченное моим собеседником.
– Кстати, дорогой Джон! Вы ведь позволите себя так называть?
– Будем проще – Джон!
– Отлично! – лысый жмет мне руку. – Приглашаю вас послезавтра на одно… г-м-м… мероприятие… Вам будет на что посмотреть!
Мой спутник как-то сразу осунулся. Видать, хорошо понимает, какого рода «мероприятие» мне предстоит. Надо будет хорошенько его расспросить на эту тему. Я-то ещё не слишком хорошо ориентируюсь в здешних выражениях. А вот майор – тот, похоже, сразу понял о чем идет речь.
– А сейчас! – отступая в сторону, делает приглашающий жест рукой лысый. – Прошу к столу!
Не забыл ли я взять с собою таблетки предотвращающие отравление алкоголем?
Взял – и слава Всевышнему! Они потребовались мне уже очень скоро.
Не могу сказать, что вечер прошел напрасно, в гости к Панасу собрались многие из здешних атаманов и деловых людей. Каллиадис только и успевал указывать мне на всё новых и новых персонажей.
– Артем – триста стволов, держит авторемонтный бизнес. Атанас, он из греков – двести пятьдесят, опекает веселых девиц. А вон тот, что прихрамывает на левую ногу, Григорий – семьсот стволов, рыболовецкий порт…
По самым скромным подсчетам, собравшиеся во дворе люди контролировали не менее четырех-пяти тысяч боевиков. Имелось у них и тяжелое вооружение, неустановленной пока численности. Единственное, что у этих головорезов отсутствовало, так это авиация. И это внушало определённый оптимизм.