Как раз напротив особняка д'Эстье находилась старомодная аптека, узкий дом с черным фасадом и двумя тусклыми витринами, где красовались два бокала - слева зеленый и справа желтый. Иногда туда заходили женщины, почти все простые на вид, одетые в черное. Некоторые тащили за руку ребенка, и видно было, как они разговаривают с аптекарем в круглой шапочке и с седоватой бородкой.
Было четверть, может быть, двадцать минут пятого, когда ручка входной двери особняка д'Эстье повернулась. Правда, дверь не отворялась, словно кто-то в доме держал ручку и с нетерпением ждал, когда же посетитель решится наконец уйти.
Несомненно, в просторном вестибюле, освещенном фонарем из венецианского стекла, стояли двое. Дверь приотворилась, снова закрылась, еще раз приоткрылась, и кто-то, быстро проходивший мимо, услышал громкие голоса, но не обернулся.
Но вот дверь отворилась совсем, очертив желтоватый четырехугольник в темноте улицы. Очень высокий человек средних лет держал створку двери, а другой, более тучный, отступал, говоря что-то, чуть было не оступился и едва не упал с высокого крыльца.
Высокий был граф Адриен д'Эстье, другой - Эжен Малу. Неужели граф в самом деле пытался закрыть дверь, когда Малу еще не хотел уходить?
Раздался выстрел. Клиенты аптекаря обернулись. Из соседней молочной, где продавались и газеты, выскочила хозяйка и наклонилась с крыльца, запахнув на груди шаль.
Никто не мог точно сказать, что произошло, даже граф д'Эстье, который в ту минуту, когда раздался выстрел, уже почти успел закрыть дверь.
Но все же одна из женщин, стоявших в аптеке, утверждала:
- Он упал не сразу. Он, как-то странно согнувшись, пятясь, спустился с крыльца и упал только на тротуаре...
На углу остановились прохожие, пытаясь узнать, что происходит и стоит ли из-за этого задерживаться.
Прежде чем выйти из дома, граф д'Эстье повернулся и позвал кого-то, наверное своего дворецкого, потому что человек в белой куртке первым осторожно сошел с крыльца и нагнулся над Эженом Малу, в то время как граф стоял, не двигаясь.
Аптекарь пересек улицу и тоже наклонился над телом. Когда он выпрямился, вокруг него уже стояли любопытные.
- Врача... - бросил он. - Пусть сбегают за доктором Моро. Он живет за десять домов отсюда. Быстрее!
Люди отходили, отворачивались, советовали приближавшимся женщинам:
- Не смотрите.
- Что случилось?
- Человек пустил себе пулю в лоб.
Револьвер скатился на мостовую. До него никто не дотрагивался. На него глядели молча. Появился полицейский в мундире.
- Надо бы перенести его ко мне, - заметил аптекарь. Нашлись добровольцы, готовые помочь. Кто-то поднял с тротуара светло-серую шляпу Эжена Малу.
Это был монотонный, душераздирающий звук. Никто никогда такого не слышал. Жалоба настолько ритмичная, что не походила на человеческую. Скорее, она напоминала ночной зов какого-то зверя или скрип тормозов.
- Он попал не туда, куда хотел. Дверь аптеки была узка.
- Разойдитесь! - кричал полицейский. - Выйдите отсюда все! Ну, что же вы? Не мешайте, черт возьми! Мы же не в театре!
Люди все-таки не выходили, только встали в сторону. Тело положили прямо на пол, головой к эмалированной урне для мусора. Одна из женщин, которая захотела посмотреть, упала в обморок.
Да, зрелище было не из приятных.