Тут впереди у перекрестка из сумрака появилась девушка. Каблучки ее ритмично цокали вначале по тротуару, а потом, когда она стала переходить улицу, - по мостовой.
Срезая путь по газону перед домами, Артур устремился к ней - и тут до него вдруг дошло, что он делает и на что собирается пойти. А дальше... дальше его по инерции повлекло вперед.
Изнасилование.
Слово это расцвело у него в голове подобно разросшемуся до чудовищных размеров экзотическому цветку с кроваво-красными лепестками - и тут же увяло, покрывшись чернотой по краям, стоило Артуру, наклонив голову и сунув руки в карманы, проворно припустить туда, где их пути должны были пересечься.
Способен ли он на такое? Сумеет ли справиться с девушкой? Артур знал, что она молода, привлекательна и желанна. Иначе и быть не может. Он повалит ее на траву - и она не закричит, не станет звать на помощь. Нет, она будет уступчива и покорна. Ей придется смириться.
Артур бросился вперед - к месту их предполагаемой встречи - и затаился на мягком буром грунте в зарослях кустарника. Выжидал, жадно прислушиваясь к мерному цоканью каблучков. Вот она уже с ним поравнялась.
И тут, несмотря на зверски пожиравшее его желание, Артуру явились другие видения. Нелепо распростертое прямо на мостовой полуголое тело... грозящая немедленной виселицей дикая толпа... и лицо Матушки мертвенно-бледное и перекошенное от ужаса. Артур зажмурил глаза и прижался щекой к земле. Земля была утешительницей, матерью всего живущего, а он провинившимся ребенком. И нужда его была безмерна. Матерь всего живущего утешила, наставила и обласкала его с глубочайшей любовью и нежностью. Так, уткнувшись лицом в землю, Артур и лежал, пока цоканье каблучков не затихло вдали.
Лицо его перестало пылать. В тот вечер к Артуру Фулбрайту вернулось и здравомыслие, и осознание себя человеком.
Не иначе как душа уберегла его от скотства.
И вот он настал - настал наконец тот день, когда все и должно было произойти. Еще ранним утром в голове у Артура вспыхнуло несколько столь ярких и отчетливых прозрений, что никакого сомнения уже не оставалось приближается мировая катастрофа. Она произойдет именно сегодня. Сегодня весь мир погибнет в огне.
В одном из видений Артуру явились громадные здания из железобетона, они вспыхивали, как магний, и сгорали быстрей туалетной бумаги. Солнце заплыло, будто подбитый глаз. Асфальт на тротуарах таял, как масло. Обугленные и тлеющие трупы как попало валялись в канавах и на крышах домов. Все вместе складывалось в жуткую картину. И именно сегодня это и должно произойти.
Артур понял, что срок истекает.
И только тут его осенила мысль о деньгах. Он снял со счета все до последнего цента. Все четыре тысячи долларов. На лощеную физиономию вице-президента банка наползло удивленное выражение, и он вежливо поинтересовался, не стряслось ли чего-нибудь у его клиента. Артур бросил в ответ что-то односложное, и вице-президент был явно разочарован.
Весь тот день в конторе (конечно же, Артур пошел на службу - ему и в голову не пришло, что в последний день там можно не появиться) он сидел как на иголках. Раз за разом отрывая взгляд от стола, все посматривал в окно, ожидая вот-вот увидеть в небе багряный глянец. Но глянец не появлялся.
Вскоре после обеденного перерыва Артур почувствовал неудержимую тошноту. Забежав в туалет, он закрылся в одной из кабинок. Потом присел на крышку унитаза и опустил лицо на ладони.
И явилось ему видение.
Новое видение, довольно смутно связанное с уже виденными картинами всемирной катастрофы, подобное обрывку какого-то фильма. Артур увидел, как он заходит в бар.
Снаружи вилась неоновая надпись, что повторялась и в окошке темного стекла. Вывеска гласила: "НОЧНАЯ ПТАШКА". Артур увидел себя в своем любимом синем костюме и понял, что все деньги лежат в кармане пиджака.
В баре сидела женщина.
Волосы ее в скудном освещении казались слегка рыжеватыми. Женщина сидела на высоком табурете у стойки, элегантно скрестив длинные ноги и приоткрыв кружевной краешек комбинации. Голову она как-то странно склонила вправо и смотрела вверх - на фонарик над зеркалом. Артур ясно видел темные глаза и лицо густо накрашенное, - что, впрочем, не скрывало его напряженных и резких линий. Да, жестковатое лицо даже полные губы его не смягчали. Женщина тупо глазела на фонарик.
Видение исчезло так же внезапно, как и появилось, - а рот Артура наполнила скользкая и омерзительная блевотина.
Он резко вскочил и откинул крышку унитаза. Отчаянно стараясь не испачкаться, проблевался.
А потом вернулся в контору и принялся листать желтые страницы телефонного справочника. Найдя там раздел "Бары", долго водил пальцем по колонкам, пока не уткнулся в "Ночную пташку" на углу Моррисона и 58-й стрит.
Затем Артур зашел домой - привести себя в порядок и... надеть синий костюм.
Женщина была на месте. Длинные ноги элегантно скрещены, краешек комбинации приоткрыт, голова странно наклонена вправо. Волосы и глаза - в точности как в видении.
Артур будто заново разыгрывал роль в какой-то до боли знакомой ему пьесе. Смущенно приблизившись к женщине, он присел на свободный табурет.
- Простите, мисс... вы позволите... можно я закажу вам чего-нибудь выпить?
Лишь одобрительное "угу" и едва заметный кивок. Будто бы нехотя женщина дала понять, что заметила присутствие мужчины и что вопрос до нее дошел. Тогда Артур подозвал затянутого во все черное бармена и пробормотал:
- Пожалуй, я выпил бы имбирного пива. А молодой леди подайте, пожалуйста... уфф... ну, чего она сама пожелает.
Женщина чуть повела бровью и буркнула:
- Бурбон с содовой, Нед.
Бармен отошел. Пока он не принес заказ, они так и сидели молча.
Потом женщина все же выдавила:
- Спасибо.
Артур кивнул и принялся развозить по стойке лужицу под бокалом.
- Люблю, знаете, имбирное пиво. А вот спиртного я, признаться, никогда не уважал. Такие дела.
Тут женщина резко повернулась на табурете и уставилась на соседа. И правда очень привлекательная - даже морщинки не портят.
- Да хрена ли мне с того, любишь ты имбирное пиво или нет? Люби хоть козлиное молоко! Мне-то что за дело? - Она опять отвернулась.
Артур поспешно забормотал:
- Простите, я вовсе не хотел вас обидеть. Я просто... - Ладно, проехали.
- Но я же...
- Слышь, Мак, ты по делу? Закинул удочку или нет? Если закинул, то потопали. Уже поздновато.
И тут, столкнувшись с этим вплотную, Артур вдруг понял, что смертельно напуган. Слова застревали в горле.
- Я... ну, я это самое...
- А-а, черт, что тут будешь делать! Вот урод. И вечно мне такая непруха. - Женщина допила бурбон и соскользнула с табурета. По дороге к дверям огладила мини-юбку.
Артур пришел в отчаяние. Ведь тут его последний шанс! И это так важно - страшно важно! Резко повернувшись на табурете, он окликнул женщину:
- Мисс...
Та оглянулась.
- Ну чего?
- Знаете, мы могли бы... уфф... можно я вам чего скажу?
Женщина, похоже, наконец уловила его затруднение.
Понимание отразилось у нее на лице. Вернувшись обратно к стойке, она встала прямо перед Артуром.
- Ну, рожай.
- Выэто... уфф... скажите, пожалуйста, вы сегодня свободны?
Лукавый взгляд женщины мигом приобрел деловитость.
- С тебя пятнаха. Ну как, наскребешь?
Артур совсем остолбенел. Не мог шевельнуть языком.
И тут его рука, словно поняв, что настало время действовать, сама заползла в карман пиджака и вытащила оттуда четыре тысячи долларов. Пачечку новеньких, хрустящих стодолларовых купюр. Купюры Артур сразу протянул женщине, чтобы она их получше разглядела. Потом рука сунула деньги обратно в карман- Все делала именно рука - а сам Артур был всего лишь зрителем.
- Е-мое, - пробормотала женщина, и глаза ее хищно заблестели. - А ты, выходит, парень хоть куда. Может, у тебя есть и где?
Они вошли в большой безмолвный дом, и Артур разделся в ванной. Все для него было впервые - и в груди подрагивал ледяной кусочек страха.
Когда это кончилось, он лежал в тепле, полный радости и счастья, а женщина встала с постели и направилась к его пиджаку. Артур взглянул на нее, и его охватило странное чувство. Но он знал, что это за чувство, ведь нечто подобное он уже испытывал к Матушке. Отчасти Артур Фулбрайт знал, что такое любовь, - и теперь безмятежно наблюдал, как женщина вылавливает у него из кармана банкноты.
- Ух ты, черт! - благоговейно прошептала она, перебирая бумажки.
- Возьми себе, - с любовью и нежностью вымолвил Артур.
- Чего-чего? А сколько?
- Все. Ведь деньги ничего не значат.
А потом он добавил наивысший из известных ему комплиментов:
- Ты славная женщина.
- Ну спасибо, дружочек.
Деньги женщина сжала покрепче. Четыре тысячи баксов! Вот фраер безмозглый! Лежит себе в постели - и вроде бы все ему до балды. Но лицо так странно светится, точно с ним и впрямь стряслось что-то страшно важное. Точно он целым миром овладел.