Пьер пожал плечами:
– Теоретически это возможно, но в действительности женщина без мужчины – ничто.
Раздосадованная тем, как быстро старик изменил свое мнение, Мейриона подбежала к отцу и тронула его за плечо.
– Ты ведь не прогонишь собственную дочь, правда? Я нужна здесь, чтобы заботиться о наших людях.
Айуэрт стряхнул ее руку.
– Ты мне больше не дочь. Возможно, монастырь научит тебя послушанию.
В этот момент дверь распахнулась и Демьен, брат Мейрионы, которому было всего десять лет от роду, спотыкаясь, вбежал в зал. На нем была яркая пурпурная накидка, в руках он нес мертвую, пробитую стрелой крысу. Совершенно не подозревая о драме, которая разыгралась в большом зале, он, хромая, подошел ближе, взмахнул накидкой в шутливом поклоне и бросил крысу к ногам сестры.
Мейриона отскочила с пронзительным воплем, зато собаки устремились к трофею, чуть не сбив ее с ног.
Айуэрт тут же обратил на шутника разъяренный взгляд.
– Дрянной мальчишка! – Схватив кубок, он швырнул его в гончих. – Убирайся отсюда, хромой тупица.
– Отец! – Мейриона вскочила. – Демьен не хотел ничего плохого.
– Я терпел тебя, негодяй, только ради твоей сестры, но она мне больше не нужна. – Айуэрт подал знак одному из своих людей. – Выведите этих неблагодарных за стены замка. Я больше не потерплю неповиновения в моем доме. – Он вновь отвернулся, глядя из окна в том направлении, в котором только что отбыл последний жених. – В монастыре их обоих научат уму-разуму.
С высоко поднятой головой Мейриона вышла из зала, брат поспешно поковылял за ней.
– Думаешь, он действительно это сделает? – прошептал Демьен, хватая ее за руку.
Мейриона бросила мрачный взгляд на двери зала, чувствуя, как железные кандалы долга сжимают ее душу.
– Нет, если я соглашусь выйти замуж за дядю Пьера.
Некоторое время спустя, слабая от тошноты, Мейриона стояла рядом с дядей Пьером и произносила слова венчального обета. При этом ей казалось, что страх и отчаяние едкой плесенью сочатся по стенам часовни замка.
Раскаяние мучило ее. Ну зачем, зачем она проявляла строптивость в отношениях с другими женихами? Последний из претендентов был молод и красив. С детства Мейриона знала, что ее долг – вступить в брак. В действительности отец проявлял к ней больше снисхождения, чем обычно проявляют к женщинам ее положения, – он давал волю гневу каждый раз, когда очередной потенциальный жених после встречи с ней отказывался от своего намерения, но она и представить не могла, к чему это ее приведет.
Дракон, должно быть, и в самом деле грозный воин. Мейриона видела отчаяние и ужасные предчувствия, которые таились за неистовством отца. Она не сомневалась, что им движет любовь к ней. И почему мужчины всегда знают, что лучше для женщины? Ее не покидали мучительный страх и мысль о том, что этот брак является божьей карой за прежние капризы.
Возможно, если бы она не осознавала, как сильно зависят от нее другие люди, то смогла бы пережить изгнание, но Мейриона не могла причинить вред брату. Им некуда было идти, и во всем мире не нашлось бы никого, кто готов был приютить их. Наступала зима, а в эту пору изгнание было равносильно смертному приговору.
Разумеется, отец несправедливо обвинял Демьена в смерти жены. Йоркистская свинья была виновата, а не невинный ребенок, родившийся в результате насилия и к тому же с увечьем, что делало его непригодным для обучения рыцарскому мастерству.
Деньги были вручены, и священник согласился провести венчание без обычных трех недель оглашения в церкви имен вступающих в брак.
«Такова участь женщины, – грустно сказала себе Мейриона, – выходить замуж, повинуясь чувству долга».