Она быстро зашагала прочь, к монастырю.
- Хараа верит, что людей спасет милосердие, - сказала Афраа, смотря вслед своей сестре. – Поэтому и носит черные одежды – вечно скорбит о павших. Но не держи на нее зла, отважный Агнар. Хараа резка, но никому не желает плохого.
- В тех местах, откуда я родом, черный – цвет силы и власти.
- Ее одежды черны, всего лишь. А ведь под одеждой есть душа, - женщина сняла капюшон, и Агнар увидел, как белы ее волосы. Будто сталь. - И кто знает, какая она у меня? Может быть, как и твоя – красная от крови. А может быть черная, как ночь, - она подошла к нему так близко, что он почувствовал жар ее тела. – Ты хочешь знать, какая она, Агнар? Моя душа?
Она не спрашивала его. Умоляла. Он увидел это в ее глазах. Растраченную попусту жизнь – безответную любовь к Господу, шестирукому толстяку, который за все годы ни разу не ответил ей взаимностью. Страх остаться одной, без любви и без веры…
- Тебе не станет легче, - ответил он ей. – Не обманывай себя. Ты прекрасно знаешь, что я могу тебе дать.
Дерево, на которое она обопрется руками, и задранный на талию балахон. Осколки, от которых станет только больней.
Она набросила капюшон, спрятав под ним глаза, и отступила на шаг.
- Значит, таков твой выбор, воин, - в ее голосе не слышалось ни обиды, ни боли, ни гнева. И только легкое движение губ вниз, выдало в ней желание разрыдаться. – Убей зверя и получишь обещанное золото. Но будь осторожен – ночь будет темной.
- Да, - он кивнул и поторопился уйти.
В лесу, за монастырем, было прохладно и сыро. Где-то вдалеке шумела речка, а над головой, в мрачном переплетении сосновых ветвей, постукивал дятел. По черным стволам деревьев стелился пушистый мох, а вокруг - то там, то здесь, краснели гроздья костяники.
Монастырь отсюда походил на сгорбленную спину бродяги, прячущего от людей свой звериный оскал.
Агнар сошел с тропинки, и уселся на толстый корень, торчавший изгибом из земли. Снял со спины меч и провел по лезвию пальцами. Жизнь стали в каждой зазубрине, в каждой трещине. История битв - звон ударов сердца. Биение чужой крови, бегущей по долу на ладони, сжимающие рукоять.
- Я все еще жив, потому что ты со мной…
«Сталь стареет в битвах. Ты услышишь ее, когда настанет время, Агнар. Ты поймешь»
Голоса прошлого. Призраки, которые ждут его в Валгалле.
- В этом бою я не доверюсь никому, кроме тебя.
Он упер меч острием в землю и несколько мгновений провел в полной тишине. Затаив дыхание и закрыв глаза.
«Ты викинг. Бесстрашный воин. Где бы ты ни был, перед схваткой твои враги будут дрожать от страха. Смотри на них так, чтобы они видели в тебе свою смерть»
- Вступив в битву со зверем, не забывай о том, кто ты сам. Чудовище, намного страшнее…
- Бейнир? - Агнар открыл глаза и оглянулся.
Он был здесь. Только что! Подходил сзади и склонялся над ухом, подобрав волосы. Шептал, а его ледяное дыхание холодило Агнару затылок.
Он глянул вниз, и увидел, что трава у корня примята. Словно кто-то стоял тут еще мгновенье назад.
- Неужели я так близко?
Духи обретают плоть на подступах к Валгалле. А прекрасные валькирии подносят усталым путникам вино. Но тех, кто ищет рай на земле, ждет страшный огнедышащий зверь - хранитель врат. Питомец одноглазого старика, зовущегося Одином.
Выбрав свой путь, пройди его до конца. Так учила религия, в которой Агнар закалял свое сердце. Ледяные ветра морей и всплеск волн вокруг дракара, летящего под парусами, словно крылатый дракон. Первые битвы и смерть тех, кто всегда был рядом. Трясущиеся, окровавленные ладони отца на худых, мальчишеских щеках. Его последние слова – мой сын. Тело брата с лицом, вмерзшим в грязь. Слезы детской ярости, окрашенные бешеным криком и бег в толпу врагов, с поднятым вверх отцовским мечом.
Выбрав свой путь, иди по нему до самого конца. И стань легендой.
- Я близко. Я совсем близко…
Он коснулся теплой земли рукой и улыбнулся, когда мокрая трава обвила ему запястье. Сунул меч в ножны и поднялся на ноги.
За ним кто-то наблюдал. Он чувствовал на себе взгляды. Но не призраков – живых.
- Кто из вас поднесет мне вино? Мист, Гейр, может Скёгуль?! – крикнул он, не оборачиваясь. И услышал в ответ женский смех.
Валькирии. Богоподобные девы, разжигающие огонь в мертвецах. Кровь живых им неважна – судьба каждой сопровождать павших воинов в небесный чертог, а после поить их там вином и медом.
Агнар развернулся и увидел белые девичьи фигуры, стоящие по ту сторону тропы.
- Я живой! – крикнул он им. – Но я здесь! А там, - его палец взметнулся вверх, к вершине горы, - Валгалла. Разве так встречают отважных воинов дочери Одина?! Подайте мне вина, я пришел, чтобы обрести бессмертие!
Он бросился за ними, а они, рассмеявшись, кинулись врассыпную, замелькав тенями среди деревьев.
Агнар догнал одну из них довольно быстро и, схватив за худые плечи, развернул к себе. Лицо ее было скрыто черным платком, и только большие глаза смотрели на воина с испугом.
- Кто ты?! - прорычал он и она, извернувшись, ударила его рукой по щеке. – Ты не валькирия!
Он оттолкнул ее от себя и огляделся по сторонам. Другие девушки, в белых одеждах, стояли неподалеку, окружив его неровным кольцом. Их было десять, а та, которую Агнару удалось схватить - одиннадцатой. Единственной, одетой в черное. Она пятилась назад, а остальные с интересом разглядывали двухметрового мужчину.
- Кто вы?! – повторил Агнар, стиснув кулаки.
- Смешной великан, - послышалось из-под черного платка. – Мы послушницы этого монастыря…
- Помолчи, Айша, - Агнар обернулся, и увидел, как остальные девушки расступились, пропуская в круг настоятельницу. Это была Афраа. Ее одежды мерцали посреди лесного мрака, как горный хрусталь. – Ты и так позволила себе многое…Вы все, - она обвела взглядом других послушниц, - позволили себе многое. Этот человек - мужчина. То, от чего мы вас оберегаем.
Агнар не видел ее взгляда, только движение губ. Тонкие и бледные, они рубили словами так, что хотелось вытащить меч.
- В лесу опасно! - прохрипел он. – Зачем они гуляют здесь?!
- Думаю, они вышли посмотреть на тебя… Мужчина для них в диковинку…
- На тех пятерых тоже пялились? – он развернулся к девушкам. – Ну?! Интересно было?!
- Ты их пугаешь.
- И они меня тоже! Потому что не мужчина для них в диковинку, а человек, который скоро сдохнет! Но скажи им, что на этот раз они смотрели не на того.
- Идемте, - обратилась Афраа к послушницам. – Скоро стемнеет, а воину нужно готовиться к охоте.
Девушки молча потянулись к монастырю, и только одна из них – Айша, – оглянулась, но заметив, что Агнар смотрит на нее, тут же спрятала взгляд.
- Чему вы их учите здесь? – спросил он у настоятельницы.
- Быть сильными, - ответила она, и ушла вслед за своими ученицами.
Сколько твердости в бездушном камне, лежащем в пыли? И сколько силы в сжимающей его руке?
- Все сложно, не так ли?
Это был Бейнир. Он стоял где-то там, в конце тропы, в темных сумерках. Размытая фигура, изорванная клыками забвения. И только его глаза - два широких круга, - светились белым.
Агнар медленно потянулся рукой за спину. И коснулся пальцами рукояти меча.
- Кто ты такой?
- Почему твой меч затупился, Агнар? Почему ты больше не натачиваешь его? Посмотри, ведь ты почти дошел. Там, дальше, то, что ты так искал. Валгалла.
- Так ты ответишь мне?! У тебя есть имя?
- Имена… да, мы все уходили с ними. Бейнир. Так ты звал своего друга…когда-то.
Агнар расслабил руку и отпустил меч.
- Я знал, что ты приведешь меня к ним.
- Мертвые не покинут Валгаллу, Агнар. Твои родные не смогут уйти с тобой. Ты потеряешь их снова, но обретешь бессмертие, которое станет для тебя хуже смерти. Зачем ты ищешь то, что неподвластно человеку?
- Потому что давно перестал им быть!
- Прислушайся, ведь ты так близко. И ты услышишь.
- Что я должен услышать?! – крикнул он призраку.
- Валгаллу.
Порыв ледяного ветра, рванувший из темноты, поднял с земли сухую хвою и швырнул Агнару в лицо. Он прикрылся рукой, и услышал истошные вопли павших, летящие вслед за ветром. Словно стая ворон они закружились вокруг него, и заставили упасть на колени. Их было много, они клевали его наперебой, а он пытался прогнать их, слепо размахивая руками.
- Что же это?! – закричал он, не в силах сопротивляться. – Что это, Бейнир?!
- Hayaletler,bırakın!– женский крик взрезал лесную мглу, заглушив собою вопли мертвецов. Воронье облако обернулось ощерившейся собакой, но крик прижал ее к земле и задавил локтем, как бешеную суку, беременную больным потомством.