Положив пирожок на ладонь, она с улыбкой следила за тем, как деликатно ее любимец берет угощение. Только тихий хруст и шорох капель, падающих с ветвей, нарушали безмолвие ночи.
Но вот послышалось нечто иное.
Первым насторожился Шареб. Он вскинул голову и напрягся всем телом. С прилипшими крошками на морде жеребец выглядел забавно, и Ариадна засмеялась бы, не будь она так встревожена.
Послышались мужские шаги, и девушка возблагодарила Бога за то, что грумы наконец вернулись. Она нетерпеливо бросилась навстречу — и замерла, округлив глаза.
— Что это?! Вы что, с ума сошли? — воскликнула она в негодовании. — Мне нужен ветеринар, а не бесчувственное тело!
Грумы остановились и уставились на свою ношу с таким видом, словно не понимали, откуда она взялась. Они несли ветеринара боком, так что одна рука волочилась по мокрой траве.
— А что нам оставалось, миледи? — спросил наконец Симон. — Вежливо попросить, что ли? Вы в бегах в конце концов!
— Кладите его! — сердито приказала Ариадна.
— Что, прямо здесь?
— Кладите же!
Девушка уже стаскивала с себя куртку. Свернув ее, она опустилась на колени рядом с неподвижным человеком и подложила ее ему под голову. При этом она вынуждена была приподнять его за шею, и ощущение теплой кожи застало Ариадну врасплох. С трудом удержавшись, чтобы не отдернуть руку, она устроила жертву своих не в меру услужливых слуг поудобнее. «К счастью, сейчас темно, — растерянно подумала девушка. — Они не могли заметить, что я дотронулась до него рукой без перчатки».
— Ну и что вы с ним сделали? — сурово осведомилась она, чтобы скрыть смущение.
— Так, приложили маленько по затылку, — буркнул Дэниел.
— Очень хорошо! В таком виде он принесет мне много пользы! — Ариадна сверкнула глазами на сконфуженных грумов.
— Да очухается он, вот увидите. Удар-то был так себе…
— Вообще никакого удара не должно было быть! — перебила она, озабоченно вглядываясь в лицо ветеринара. — Это было совершенно ни к чему. А теперь выкладывайте все, что знаете!
Но она невнимательно слушала собранные Дэниелом и Симоном сведения, поскольку предавалась созерцанию.
Объект ее интереса никак не мог этому помешать, поскольку упорно не приходил в себя. Волосы у него были светло-русые, почти белокурые. У тому же они и не думали виться по моде, и к густым светлым прядям так и просилось определение «льняные». Умный лоб казался чрезмерно высоким, а нос — длинноватым, зато в чертах не было и намека на слабохарактерность. Было грустно и обидно видеть человека незаурядного в таком состоянии, тем более в день его очевидного триумфа. Влажная прядка волос (должно быть, она упорно падала на лоб вопреки всем усилиям придать прическе достойный вид) прилипла к коже и казалась темнее прочих.
Отбросив условности, леди Ариадна осторожно отвела ее со лба… и тотчас опомнилась. Что это на нее нашло? А если бы этот человек очнулся в тот самый момент, когда она прикасалась к нему? Что бы он подумал о ней!
К счастью, он все еще в забытьи, даже ресницы не дрогнули. Ариадна помнила, что в глазах, сейчас закрытых, светится ум и что смотрят они прямо, не избегая взгляда.
Знает ли он, кто она такая? Вероятно, догадывается… должен догадаться. Может быть, у грумов не было другого выхода, кроме как прибегнуть к насилию, ведь она не оставила им выбора…
Внезапно ветеринар застонал. Это заставило девушку отшатнуться.
— Принеси лампу, Симон! Похоже, он приходит в себя.
Неприлично было сидеть рядом с незнакомцем, но Ариадна не встала, а лишь немного отодвинулась.
Веки приподнялись, медленно и как бы устало, потом опустились вновь. Ветеринар с усилием повернулся на бок и приподнялся на локте. Довольно долго он оставался в такой позе, поникнув головой, отчего волосы светлой волной свесились ему на лицо.