— Ха! Что же это? Или рухнули небеса? Или ад замерз? Неужели это мой безупречный брат — здесь, среди грешников? Конечно, мои глаза меня обманывают.
— Замолчи, Алек.
Бел подняла брови. Его брат? Они совсем не походят друг на друга — точно день и ночь. Один — черноволосый, темноглазый, скованный, другой — золотоволосый, синеглазый, насмешливый. Все еще смеясь, Алек, как его назвали, подошел и дружески потрепал Роберта по спине.
— Смотрите, как низко могут пасть члены правительства! — крикнул он, обращаясь к публике с улыбкой ярмарочного зазывалы.
Все засмеялись, а Роберт вовсе не выглядел веселым. Повеса наклонился и положил руку на спинку стула Бел.
— Здра-асьте, — протянул он, рассматривая ее вблизи с откровенным мужским интересом.
Бел подняла бровь и равнодушно посмотрела на него. Он уронил монокль и с ухмылкой повернулся к Роберту.
— Значит, это та девчонка, на которую ты тратишь нашу ренту? Мадемуазель, — проговорил он с любезным поклоном, — снимаю перед вами шляпу. Но до сих пор я считал, что мой брат — монах.
Она подавила улыбку. Не иначе как этот фат задумал усложнить жизнь ее покровителю. В эту игру могут играть только двое. Она обвила рукой шею Роберта и загадочно улыбнулась.
— Уверяю вас, он вовсе не монах.
Алек вздернул золотистые брови, потому что она поцеловала Роберта в щеку, припав к нему, словно он был единственным мужчиной во всей вселенной, после чего разразился хохотом.
— Мисс Гамильтон, позвольте представить вам моего брата, лорда Алека Найта, — чопорно проговорил герцог.
— Как поживаете? — рассеянно произнесла она, даже не взглянув на лорда Алека, в котором инстинктивно почувствовала прирожденного ловеласа, привыкшего красть женское внимание у всех мужчин, находящихся поблизости.
Она смотрела только на Роберта, с томным видом целуя его в щеку, в шею и в ухо, пока они с братом беседовали. Запутавшись в розыгрыше, она и сама не понимала, нарочито или истинно демонстрируемое ею обожание. Целуя его в шею, она почувствовала, как пульс его забился быстрее. Она закрыла глаза и улыбнулась с чувственным видом, легко теребя губами мочку его уха.
Интересно, каково это — быть его любовницей?
Лорд Алек усмехнулся:
— У вас такой вид, точно вам нужно уединиться! Мисс Гамильтон. — Он кивнул ей, послал брату белозубую улыбку и отправился поболтать с приятелями.
— Вы как-то слишком усердствуете, — пробормотал Хоук.
— Не будьте таким строгим, Роберт. Мы должны выглядеть убедительно, — шепнула она, посмеиваясь и гладя его по груди.
— Вы, пожалуй, чересчур убедительны.
— Насколько же я убедительна, Роберт? — помурлыкала она.
Он бросил на нее алчный взгляд.
— Ведите себя прилично, бессердечная насмешница! — прерывающимся шепотом проговорил он.
— А то что?
— Пока не знаю, но, конечно, я что-нибудь придумаю, как только в голове у меня прояснится. В эту игру играют двое…
Он многозначительно улыбнулся ей, и она, не в силах сдержать свой порыв, обхватила его лицо ладонями и, притянув к себе, поцеловала глубоким, медленным поцелуем. Бел не знала, что на нее нашло. Она не могла понять этого человека. В нем есть благородство, надежность, которая помогает ей чувствовать себя защищенной. Если Долф видит их, подумала она, не открывая глаз, с ним случится апоплексический удар. А потом все мысли исчезли, ее охватило наслаждение, вызванное ритмичными нежными ударами его восхитительных губ.
— Подвиньтесь! — закричал кто-то, и только тогда, под смех и аплодисменты окружающих, они оторвались друг от друга, красные, задыхающиеся, смущенные, стараясь не смотреть друг на друга. Хоук протянул руку к бокалу и выпил белого вина, а она, краснея, откинула назад волосы и холодно улыбнулась.
И в этот момент к ним подошел лорд Элдон за обещанным танцем.