Шахматова, он прежде всего признал, что между Лаврентьевским и Ипатьевским списками ПВЛ имеются отличия, и что на самом деле«текст Повести временных лет в Лаврентьевской летописи представляется… результатом сокращения того текста, который сохранился в Ипатьевской летописи. Это сокращение не носит редакторского характера, незакономерно, не является результатом намеренного редактирования и, возможно, появилось не в XII в., а позднее и в результате не одного, а нескольких переписчиков».(См. Алешковский М. Х. Первая редакция Повести временных лет. С. 16—17.)
В итоге из списка возможных авторов и редакторов ПВЛ окончательно выпал игумен Сильвестр. Кроме того, Алешковский заменил«сводчика Мстислава», в котором Рыбаков готов был видеть даже самого сына Владимира Мономаха, неким«новгородцем Василием», который, по его словам, был«внимательный читатель Хроники Амартоли, наблюдательный путешественник, поклонник Мономаха и Рима, чуткий собеседник Василька Ростиславича и Мстислава Владимировича».(См. Алешковский М. Х. Повесть временных лет. Судьба литературного произведения в древней Руси. С. 49.)
Наконец, А. Л. Никитин занялся личностью самого «Нестора», основного автора/редактора ПВЛ – инока Киево-Печерского монастыря, называвшего самого себя в ПВЛ «учеником Феодосия». О себе «Нестор» писал, что к Феодосию«приидох жеазъ, худыи и недостойный рабъ Нестер, и приять мя, тогда милетъ сущу 17 отрожениа моего»(см. Кассиановский 1462 года редакции Киево-Печерский Патерик). Затем и в записи «Слово 9. Нестера, мниха монастыря Печерьскаго, о принесении мощемъ святаго преподобнаго отца нашего Феодосиа Печерьскаго августа 14» сказано, что этому делу«иазъ, грешный Нестеръ, сподобленъ былъ, и пръвие самовидець святыхъ его мощей, по повелению игуменову; еже и свестинно известновамъ повемъ, не от инехъ слышахъ, носамъ начальникъ былъ тому» . В то же время, все исследователи согласны, что Нестор – автор текстов о погублении Бориса и Глеба и «Жития Феодосия».
И тут начинаются биографические разногласия, анализ которых приводит к выводу, что хотя Нестор действительно был одним из выдающихся писателей, работавших в Киеве и в Печерском монастыре, однако к собственно летописанию и к тому тексту, который мы традиционно называем ПВЛ, он не имел никакого отношения. С уверенностью можно считать лишь то, что из-под его пера вышло два сочинения: «Чтение о житии и о погублении блаженную страстотерпца Бориса и Глеба», наиболее ранний список которого представлен в Сильвестровском сборнике XIV века [6] , и «Житие преподобного отца нашего Феодосия, игумена Печерьскаго», древнейший список которого сохранился в Успенском сборнике XII—XIII веков. Оба эти произведения заключают в себе сведения об их авторе и позволяют представить вероятную хронологию его творчества. И мы узнаём из них, что Нестор от братии монастыря « многажды » слышал « доброе и чистое житие преподобьнаго и богоносьнааго и блаженаиго отца нашего Феодосия », которое, однако же, до того времени «исбениоткогожевъписано». Из этого признания ясно, что, во-первых, Нестор никогда не встречался с Феодосием, поскольку поступил в монастырь уже после его смерти; во-вторых, сведения о Феодосии он собирал от знавших его монахов; в-третьих, к моменту написания «Жития Феодосия» в Печерском монастыре ещё не был создан текст ПВЛ со статьями об основании монастыря и об успении Феодосия и, что особенно важно, с рассказом об обретении его мощей, который отсутствует в Житии.
Итак, Нестор не знал тех самых текстов, которые, по представлениям историков, сам же и написал до этого.