— Какого человека, — спросил Рамси. — Скажи мне его имя. Покажи мне его, парень, и я сделаю тебе плащ из его кожи.
— Он никогда не называл его, милорд. Говорил только, что выиграл деньги в кости. — Фрей колебался. — Несколько людей Белой Гавани научились играть в кости. Я не могу сказать кто конкретно, но это были они.
— Милорд, — проревел Хостин Фрей. — Мы знаем того, кто сделал это: убил этого парня и всех остальных. Не своей рукой конечно. Он слишком толст и труслив, чтобы самому убивать. Но по его приказу.
Он повернулся к Виману Мандерли:
— Ты отрицаешь это?
Лорд Белой Гавани откусил половину колбасы. "Я признаюсь…" Он вытер жир с губ рукавом."…Я признаюсь, что я мало знаю об этом бедном мальчике. Он был сквайром Лорда Рамси, не так ли? Сколько лет ему было?"
"Девять, на его последних именинах."
"Так юн", — сказал Виман Мандерли. "Хотя, может статься, это было благословением. Останься он жив, он мог бы вырасти Фреем."
Сир Хостин перевернул столешницу пинком прямо в живот Лорда Вимана. Кубки с тарелками полетели во все стороны, повсюда разлетелись сосиски. Дюжина людей Мандерли вскочила на ноги с проклятьями, хватаясь за ножи, блюда, кружки, все, что могло служить оружием.
Сир Хостин Фрей выдернул меч из ножен и прыгнул в сторону Вимана Мандерли. Лорд Белой Гавани попытался уклонится, но столешница прижала его к стулу. Лезвие полоснуло по трем из четырех его подбородков. Кровь брызнула во все стороны. Леди Уолда издала вопль и схватила руку своего лорда-мужа. — Хватит, крикнул Русе Болтон. — Прекратите это безумие. Его собственные люди бросились вперед, когда Мандерли, прыгая через скамьи, накинулись на Фреев. Один набросился на Сира Хостина с кинжалом, но здоровенный рыцарь развернулся и отсек ему руку у плеча. Лорд Виман попробовал вскочить на ноги, но тщетно. Старый Лорд Локи призывал мейстера, когда Мандерли плюхнулся на пол, словно морж огретый дубиной, разбрызгивая кровь. Вокруг дрались собаки за сосиски.
Потребовалось два десятка копейщиков Дредфорта, чтобы разделить сражающихся и закончить резню. К этому времени шесть людей из Белой Гавани и двое Фреев лежали мертвыми на полу. Больше дюжины были ранены и один из мальчиков бастардов, Лютон, шумно умирал, зовя свою мать, и пытаясь запихнуть горсть скользких внутренностей обратно через зияющую рану в животе. Лорд Рамси заставил замолчать его, выдернув копье из рук одного из людей Железных Икр и всадя его в грудь Лютону. Даже тогда зал был наполнен криками, молитвами, проклятиями и воплями, испугавшихся лошадей и рычанием сук Рамси. Вальтону Железные икры пришлось ударить дюжину раз копьем об пол, прежде чем в зале стало достаточно тихо, чтобы Русе Болтон мог быть услышан.
"Вижу, вы все жаждете крови", — сказал лорд Дредфорта. Подле него стоял мейстер Родри, с вороном на руке. Черное оперение птицы лоснилось, как факельное масло. Он промок, понял Теон. А в руке его лордства — пергамент, тоже промокший. Черные крылья, черные вести. "Чем поднимать оружие друг против друга, приберегите его для лорда Станниса". Лорд Болтон развернул пергамент. "Его лагерь — в трех днях пути, они занесены снегом и голодают, и я, например, устал ждать, когда они к нам пожалуют. Сир Хостин, собирайте своих рыцарей и воинов у главных ворот. Раз вы жаждете битвы, то возглавите первый удар. Лорд Виман, собирайте людей из Белой Гавани у восточных ворот. Они тоже отправятся с нами".
Меч Хостина Фрея был залит кровью по самый эфес, а лицо было рябым от кровавых брызг. Он опустил свой клинок со словами:
— Как прикажете, мой господин. Но после того как я доставлю Вам голову Станниса Баратеона, я намерен закончить с разделыванием туши Лорда Сало.
Четыре рыцаря из Белой Гавани образовали кольцо вокруг Лорда Вимана, в то время как Мейстер Медрик пытался остановить кровотечение.
— Сперва вы должны пройти через нас, сир, — сказал самый старший из них, суровый старик, на чьем окровавленном плаще виднелись три серебряные русалки на фиолетовом поле.
— С радостью. По одному или все сразу, это не имеет значения.
— Достаточно, — проревел Лорд Рамси, размахивая своим окровавленным копьем.
— Еще одна угроза и я распотрошу вас всех. Мой лорд отец сказал! Приберегите свой гнев для Станниса.
Русе Болтон одобряюще кивнул.
— Как он говорит. Будет достаточно времени сражаться друг с другом после того, как мы покончим со Станнисом.
Он повернул голову, его бледные, холодные глаза всматривались в зал, пока не нашли певца Абеля рядом с Теоном.
— Певец, — позвал он, — спой нам что нибудь успокаивающее.
Абель поклонился.
— Как пожелает ваша милость.
С лютней в руке, он пошел к помосту, перепрыгивая через труп или два, и сел скрестив ноги на высоком столе. Как только он начал играть — грустную, мелодичную песню, Теон Грейджой не смог опознать кто — Сир Хостин, Сир Эрис, и их приятели Фреи повернулись, направляя своих лошадей из зала.
Рован схватила руку Теона.
— Ванна. Это должно быть сделано сейчас.
Он вырвал свою руку из её хватки.
— Днем? Нас заметят.
— Снег спрячет нас. Ты глухой? Болтон отправляет свои мечи вперед. Мы должны попасть к Королю Станнису до того, как сделают это они.
— Но… Абель…
— Абель может сам о себе позаботиться, — шепнула Белка.
Это безумие. Безнадежное, глупое, обреченное на смерть. Теон допил последние остатки эля и неохотно встал.
— Найди своих сестер. Нужно некотрое количество воды, чтобы наполнить бадью моей леди.
Белка ускользнула, бесшумно как всегда. Рован вышла за Теоном из зала. С тех пор как она с сестрами нашли его в богороще, одна из них постоянно следовала за Теоном не спуская с него глаз. Они не доверяли ему. Да и с чего бы? Я был Вонючкой прежде и могу стать им опять. Вонючка, Вонючка, подлая сучка.
Снаружи снег продолжал идти. Снеговики, построенными оруженосцами превратились в чудовищных гигантов — ростом в десяток футов и ужасно уродливых. Белые стены выросли по обе стороны пути, которым он и Рован ходили в богорощу, путь между крепостью, башней и залой превратился в лабиринт ледяных траншей, которые ежечасно чистили. Заблудиться в этом замерзшем лабиринте было легко, но Теон Грейджой знал каждый изгиб и поворот.
Даже богороща побелела. Корочка льда образовалась на пруду рядом с сердцедревом, и на его лице, вырезанном на бледном стволе, выросли усы из маленьких сосулек. В этот час они не могли рассчитывать на внимание старых богов к себе. Рован пихнула Теона подальше от северян, молившихся перед древом, в укромное место около казарменной стены около бассейна с теплой грязью, которая воняла протухшим яйцами. Даже эта грязь покрывалась льдом по краям, заметил Теон.
— Зима приближается…
Рован подняла на него тяжелый взгляд.
— Ты не имеешь права говорить слова Лорда Эддарда. Только не ты. Никогда. После того, что ты сделал -
— Вы тоже убили мальчишку.
— Это были не мы. Я говорила тебе.
— Слова лишь ветер. — они не лучше меня. Мы одно и то же. — Вы убили других, почему бы и не его? Желтый Член - — вонял так же, как и ты. Свинья среди людей.
— А Маленький Уолдер был поросенком. Его убийство заставило Фреев и Мандерли ополчиться друг на друга, это было ловко, вы -
— Не мы. — Рован схватила его за горло и толкнула на стену казармы, ее лицо было в дюйме от его. — Скажешь это снова и я отрежу твой лживый язык, братоубийца.
Он улыбнулся сквозь выбитые зубы.
— Не отрежешь. Тебе нужен мой язык, чтобы миновать стражу. Тебе нужна моя ложь.
Рован плюнула ему в лицо. Потом она его отпустила и вытерла руки в перчатках о бедра, как будто одно прикосновение к нему могло испачкать ее.
Теон знал, что лучше с ней не связываться. По своему, эта женщина была не менее опасна чем Скиннер или Деймон Станцуй-для-меня. Но он замерз и устал, в голове шумело, он не спал несколько дней.
— Я совершал ужасные вещи…предал своих, обернулся против них, приговорил к смерти людей, которые доверились мне…но я не братоубийца.
— Да, сыновья Старка и не были тебе братьями. Нам это известно.
Это была правда, но Теон имел в виду другое. Мы не родня по крови, но я никогда не причинял им зла. Те, кого мы убили, всего лишь какие-то сыновья мельника. Теону не хотелось думать об их матери. Он знал жену мельника много лет, даже спал с ней. Большие тяжелые груди с широкими темными сосками, сладкие губы, веселый смех. Радости, которых мне больше не вкусить.
Но ни к чему было говорить об этом Рован. Она ни за что не поверила бы в его оправдания, как он не верил в ее. — На моих руках кровь, но это не кровь братьев, — сказал он устало. — И я понес свое наказание.
— Недостаточно. — Рован повернулась к нему спиной.
Глупая женщина. Хотя он был сломлен и разбит, Теон все еще носил кинжал. Было бы несложно плавно достать его и вонзить ей между лопаток. Такое было ему еще под силу, даже с его выбитыми и поломанными зубами и прочими увечьями. Это была бы даже милость. Быстрая и чистая смерть по сравнению с тем, что ждет ее с сестрами, когда Рамси их схватит.